Джеремия Кэртин - Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников

Тем временем с Москвой начались различные споры. Новгородцы стали открыто нарушать последний договор. Иван подумывал о присоединении Новгорода к Московскому княжеству, чтобы унять непокорных, и заехал в Псков, чтобы подготовиться к наступлению, если новгородцы не исправятся. Он принял новгородского посла милостиво и дал ему охранную грамоту для Феофила.

Борецкие принялись разжигать распри между боярами и народом, будоражить людей с помощью подкупа, алкоголя и разных уговоров. Особенно эффективно подействовало сообщение о том, что Иван подстрекает Псков против Новгорода. Зазвонили колокола, и быстро собралось вече. «Не хотим великого князя Московского, – кричали люди. – Хотим Казимира!» Сторонники союза с Москвой, среди которых были в основном состоятельные люди и люди среднего достатка, заявили, что невозможно православным присоединиться к королю-католику. От криков дело перешло к драке. Молодые бояре и толпа забросали камнями противников и достаточно напугали их, чтобы получить большинство на вече. Так, партия Борецкой постановила на этом собрании признать польского короля князем Новгородским. К нему было отправлено посольство, во главе которого поехали двое бывших посадников – Дмитрий Борецкий и Афанасий Астафьевич. Это посольство заключило с Казимиром договор почти на той же основе, что и предыдущие договоры с Москвой, добавив лишь один пункт, а именно: «Королевский представитель должен быть православным христианином, но не католиком. Он должен иметь в Новгороде не более пятидесяти слуг».

Иван Московский узнал об этом договоре и стал действовать расчетливо и осторожно. Прежде чем начать войну, он несколько раз отправлял в Новгород своих посланников, которые привозили его письма, где говорилось, что раньше Новгород поддерживал потомков святого Владимира и никогда – литовских князей. Он предлагал им изменить свои планы сейчас и обещал свое покровительство. Одновременно митрополит Филипп писал послания новгородцам, в которых советовал им не предавать свою религию, не переходить в католичество и приводил в пример Византийскую империю, которая оставалась сильной, пока крепко придерживалась своей религии, но пала под ударами турок, когда повернулась к католицизму. Он также писал духовенству, боярам и купцам, заклиная их крепко стоять за православную веру и воздерживаться от дурного пути.

Так Москва затронула самые чувствительные струны в душах русских людей и впервые представила союз Новгорода с Казимиром как измену. Эти увещевания повлияли на огромное количество людей. Однако Борецкие действовали энергичнее и решительнее, чем большинство людей, и, перекрикивая других, заявили: «Мы не московская вотчина! Мы свободны! Мы за короля!»

Теперь война была неизбежна. В народе верят, что большим несчастьям предшествуют чудеса. Перед падением Новгорода тоже имели место чудеса-предостережения: в грозу сломался крест на Софийском соборе; на могилах двух любимых народом архиепископов выступила кровь; в Хутынском монастыре зазвучал колокол, хотя никто в него не звонил; в церкви Евфимия из глаз иконы Божьей Матери потекли слезы; святой отшельник пришел в Новгород в дом Марфы, и внезапно, когда он сидел за столом, его объял страх – сразу он не стал говорить о нем, но позже сказал другому отшельнику, что среди присутствовавших бояр увидел людей, которые сидели будто без голов, и назвал их имена; позже головы этих бояр слетели с их плеч в борьбе с великим князем.

Иван, тщательно рассчитывая каждый свой шаг, действовал против Новгорода решительно и с несгибаемой смелостью. Сначала он посоветовался со своей матерью, митрополитом Филиппом и ближними боярами. Они посоветовали ему твердо верить в Бога, идти на Новгород и наказать его за измену. После этого малого, или предварительного, совета он созвал большой совет, на котором присутствовали его братья, русские епископы, подчиненные ему князья, бояре, воеводы и знатные люди. Рассказав им о неповиновении и измене Новгорода, он спросил: «Идти ли мне войной на Новгород немедля?»

Близилось лето, а новгородские земли изобиловали реками, озерами, болотами и трясинами. Прежние великие князья редко выступали в поход летом, но и большой совет, и малый решили положиться на Бога и Божью Матерь и со всей возможной быстротой идти священной войной на союзников папы римского и поляков.

В этом, как и в каждом случае, проявились давнее соперничество Новгорода и Суздаля и понимание стремления Москвы к консолидации Руси под властью великого князя. Теперь добавилось еще сильное негодование в адрес Новгорода за то, что он разрывает свою связь с православием. Основываясь на этом понимании, которое поднялось до воодушевления, Иван дал общий приказ выступать на Новгород. Было послано предупреждение Новгороду, а из Твери и Пскова запрошены войска. Иван распорядился следующим образом: он послал боярина Бориса Слепца в Вятку с целью нападения на двинские земли с вятским войском; к нему должен был присоединиться устюжский воевода Василий Образец. К Новгороду Иван отправил два войска – одно под командованием Холмского с приказом идти на Русу, а затем после соединения с псковичами напасть на западную границу новгородских земель; а другое под командованием Стриги Оболенского, которое должно было напасть с востока. Сам великий князь, раздав большую сумму денег на подаяние и помолясь на могиле своего отца, получил благословение митрополита и 20 июня выступил из Москвы с основным войском. С ним пошел Степан Воробатый – человек, прочитавший много русских летописей, который мог напомнить новгородцам все их прежние договоры.