Степан Шешуков - Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Ростовская ассоциация, созданная в 1923 году и вскоре превратившаяся в Северо-Кавказское объединение АПП, была по составу одной из самых сильных организаций пролетарских писателей страны. Со второй половины 20-х годов из ее рядов вышли на арену всесоюзного литературного движения такие писатели и деятели, как А. Фадеев, В. Киршон, В. Ставский, М. Серебрянский, И. Макарьев, Н. Погодин, Ю. Юзовский. Большинство из них стали ответственными руководителями Российской ассоциации и Всесоюзного объединения ассоциаций пролетарских писателей и возглавили второй этап рапповского литературного движения, который начался после постановления ЦК РКП(б) от 18 июня 1925 года «О политике партии в области художественной литературы».

Вступление в Ростовскую ассоциацию засвидетельствовало твердое решение А. Фадеева стать писателем. Это видно и из той многогранной и открытой литературной деятельности, которая прошла за 1925–1926 годы. Начиная с 1925 года, публикуются одна за другой главы «Разгрома» в журналах «Лава», «Октябрь», «Молодая гвардия» и в газете «Советский юг». В мае 1926 года издательство «Севкавкнига» (Ростов) выпускает сборник его произведений «Большевики», куда вошли отрывки из «Разлива» и «Разгрома» и рассказ «Против течения». Летом этого же года в издательстве «Московский рабочий» вышел отдельным изданием рассказ «Против течения». На собраниях читателей А. Фадеев выступает с чтением глав из «Разгрома». Он является инициатором издания литературно-критического журнала «Лава», ставшего органом Северо-Кавказского объединения ассоциаций пролетарских писателей (СКАПП). Вместе с В. Киршоном и В. Ставским Фадеев редактирует этот журнал с апреля 1925 года. В начале июня 1925 года на пленуме СКАПП он избирается в президиум правления, а затем и в состав бюро СКАПП от Ростовской ассоциации. Летом 1925 года приезжает с докладом от СКАПП в Москву на правление ассоциаций пролетарских писателей. В октябре этого года выступает в РАПП (Ростов) с докладом, в котором разъясняет историческое значение постановления ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы».

Важно отметить, что желание стать профессиональным литератором одновременно сочеталось у Фадеева с осознанным стремлением быть художником самого передового направления в литературе. В начале 20-х годов выбор был большой и вопрос, какого направления оказаться писателем, являлся далеко не праздным даже для такого политически зрелого человека, каким был А. Булыга – Фадеев. Конечно, из большого числа литературных групп, течений и объединений следует сразу же исключить те «поэтические кафе», «идеологическую слабость» которых легко обнаружил студент первого курса Горной академии. Но уже Леф во главе с Маяковским мог привлечь молодого революционного писателя – для него поэт был одним из любимых певцов революции, которого «вспомнит история». Лефовцы прославляли революцию, считали ее своей и стремились искренне (в этом сильная сторона их программы и творчества) слить поэзию с революционной действительностью. Их требование «социального заказа», особенно в истолковании и творчестве Маяковского, их установка на создание нового искусства, на революцию в самом искусстве – все это импонировало передовой молодежи. Недаром напостовцы уже с первых шагов своего существования, сражаясь с лефами, стремились в то же время установить контакт с ними. Д. Фурманов, о котором у нас пойдет речь особо, отмечал в своем дневнике от 11 сентября 1924 года: «Договорились: «Лефы» – с нами будут идти об руку рука, как первые товарищи» [15] Фурманов Д. Собр. соч. – Т. 4. – М., Гослитиздат, 1960. – С. 337. .

Фадеев не пошел в Леф не только потому, что эта литературная группа объединяла преимущественно поэтов и не признавала «ни былин, ни эпосов, ни эпопей», к которым он готовил себя. Не пошел он главным образом потому, что группа Леф давала достаточно поводов считать себя футуристической, особенно в 1923–1924 годы, когда определялась писательская судьба Фадеева. Он не мог иначе воспринимать лефовцев, когда почти в каждой статье их журнала встречал заявления следующего характера: «Сосновскому нужен дворянский Пушкин, мелкобуржуазный Есенин, царь мещанского искусства – Художественный театр… а мы заявляем: в исторический музей всю эту буржуазную шваль. На пролетарскую сцену – Мейерхольд. На трибуну – футурист Маяковский» [16] Журнал «Леф». – 1923. – № 3. – С. 5. . При всей своей незрелости в идейно-эстетическом отношении, при всех своих заблуждениях, которыми будет сопровождаться вся его рапповская деятельность, уже в этот ранний период Фадеев рассмотрел пороки лефовской программы, и прежде всего в их взглядах на классическое наследство. В «Страничках воспоминаний» о Ю. Либединском и А. Фадееве В. Герасимова отмечает: «С особой любовью к бессмертным художникам как русской, так и мировой классики относился приехавший через год после организации группы «Молодая гвардия» дальневосточник А. Фадеев» [17] Журнал «Леф». – 1923. – № 3. – С. 5. . Уже в рассказе «Против течения», опубликованном в 1923 году, молодой писатель выступил в «традиционной форме», «подражал» Льву Толстому, за что подвергся критике со стороны «новаторов» из «Молодой гвардии». Он с убежденностью и достоинством ответил им, что в следовании традициям классиков не видит ничего плохого.