Степан Шешуков - Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Но ближайших номеров не последовало. Все органы РАПП были ликвидированы, а журнал «На литературном посту» преобразован в «Литературный критик» с новым составом редколлегии (ответственным редактором нового журнала стал П. Юдин).

Убедившись, что уже никакими средствами и путями не приостановить реализацию решения ЦК партии, что это решение получает всеобщее одобрение и вызвало необычайный подъем в писательской среде, Авербах отошел от всех литературно-организационных дел. Когда вышли статьи Фадеева «Старое и новое», узкий круг рапповцев во главе с Авербахом расценил это выступление как предательство интересов напостовства. Вокруг Фадеева стала складываться тяжелая обстановка, мешавшая ему работать.

Насколько болезненно переживали ликвидацию РАПП некоторые руководящие работники этой организации, видно из выступления писателя Матэ Залка на первом пленуме оргкомитета Союза писателей: «Мы, рапповцы, – говорил он, – приняли это постановление по-разному. Я, например, принял так, что чуть не заплакал, потому что для меня РАПП был дорог, потому что в рядах РАПП я чувствовал себя как дома» [614] ЦГАЛИ, ф. 631, оп. 1, ед. хр. 6. . Матэ Залка осудил выступление Фадеева в «Литературной газете»: «Фадеев, желая быть объективным, высокомерно лягнул очень многих товарищей незаслуженно и в том числе и меня… Фадеев говорит тоном ментора» [615] Там же. .

Как относились к постановлению ЦК и к статьям Фадеева бывшие руководители пролетарской литературной организации, свидетельствует также М. Чумандрин в своем выступлении на этом же пленуме: «Нужно сказать, что Мы – руководящая группа РАПП, те, которых называли «напостовцами», в значительной мере только то и делали, что тормозили реализацию постановления ЦК. Тов. Фадеев понял это раньше всех. Надо сказать, что мужественной и настоящей большевистской реакции выступление т. Фадеева с нашей стороны не вызвало» [616] ЦГАЛИ, ф. 631, оп. 1, ед. хр. 7. .

На первый пленум оргкомитета был приглашен также Авербах. Много резких и справедливых слов выслушал он по своему адресу и по адресу той организации, во главе которой стоял с 1926 года. Однако Авербах по-прежнему упорствовал в своих заблуждениях. Его выступление на пленуме носило демагогический характер, изобиловало противоречиями. Он и сейчас продолжал лавировать. С одной стороны, он утверждал: «Это первое в истории советской литературы собрание, где с одной трибуны говорит и Андрей Белый и Пришвин, и Чумандрин и Матэ Залка… где писатели в очень дружественном тоне разговаривают по общим вопросам советской литературы – общим для нас, для нашего общего дела. Мне хочется подчеркнуть величайшее политическое значение этого факта… Понимания того, что и Пришвин, и Андрей Белый сейчас – не только здесь, но и раньше, – выступают за Советскую власть, – этого понимания нам изрядно не хватало в РАПП» [617] ЦГАЛИ, ф. 631, оп. 1, ед. хр. 8. . А с другой стороны, он все так же отстаивает свою идею о революции в литературе на основе классовой борьбы. «Революционная литература, – говорит он, – это революция в литературе, реализуемая в процессе классовой борьбы». Потом он вдруг заявляет: «Если вдуматься, то будет ясно, что жалко, что раньше не ликвидировали РАПП, надо было еще раньше ликвидировать – это было бы полезно для всей советской литературы». Но уже через абзац мы читаем в стенограмме его речи: «РАПП была организацией, которая не ставила себе в литературе никаких других целей, кроме тех, которые диктовались интересами партии. Это была славная организация, которая воспитала не одну сотню молодых пролетарских писателей, я горжусь тем, что был членом РАПП в свое время».

Вся вторая половина его речи посвящена защите РАПП. Сообщив из рассказа библиотекаря тот факт, что «ряд книг писателей Леонова, Лидина продолжают выбрасывать из библиотек», возмущаясь, он несправедливо утверждает: «Мы выступали против такого левацкого вульгаризаторства». Но всем было известно, что именно рапповцы требовали выбрасывать из библиотек книги попутчиков и «классовых врагов». О влиянии теории Воронского на художественную платформу РАПП Авербах заявил: «Смешно, когда пытаются пришить РАПП «воронщину» на основании той или иной выхваченной цитаты у того или иного товарища. Это неверно. Линия РАПП была линией борьбы с «воронщиной». Споры, которые вели рапповцы, Авербах характеризует таким образом: «Носили ли наши литературные дискуссии только тот характер, что мы кого-то громим? Это, конечно, обывательская точка зрения. Когда мы дрались с Воронским, с Сакулиным, с формалистами, Троцким и рядом других, мы при этом двигались вперед» [618] ЦГАЛИ, ф. 631, оп. 1, ед. хр. 8. . На выступление М. Пришвина, который для передачи своей радости в связи с постановлением ЦК употребил выражение «надо сорадоваться», Авербах в прежнем резком тоне ответил: «Пришвин говорит, что надо сорадоваться. Но в чем мы должны сорадоваться? Нужно точно знать, чему ты рад и на что ты зол. Если тебя все радует, то это значит ничего не радует». Всю критику по адресу РАПП, особенно выступление Е. Усиевич, Авербах назвал «проработкой», в которой-де было много «глупостей и прямого хамства». На это заявление Иван Михайлович Гронский, председатель оргкомитета, руководивший пленумом, бросил реплику. Вспыхнула перепалка, о многом говорящая.