Степан Шешуков - Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Все эти противоречивые, исключающие одна другую мысли взяты из статьи «Искусство видеть мир», явившейся своеобразным «кредо» А. Воронского.

Слабые и сильные стороны взглядов Воронского, причудливо переплетаясь, отражались на его критической деятельности. Известно, как он восторгался Марселем Прустом и давал неверное толкование его творчества. В статье «Мраморный гром» он переоценил общественно-художественное значение произведений Андрея Белого. В первом романе А. Фадеева, как достоинство, критик отмечает подсознательное начало. «Его герои интуитивны, их разум, их поведение подчинены подсознательному началу в человеке» [470] Воронский А. Литературные портреты. – М., 1929. – С. 279–280. . Трудно согласиться с А. Дементьевым, утверждающим в предисловии к сборнику избранных критических статей А. Воронского, вышедшему в наше время, будто теоретические работы и «литературные портреты» этого автора резко различны и будто первые не имеют для нас ценности, а вторые остаются ценными. По нашему разумению, и те и другие работы, написанные Воронским в одно и то же время, в одинаковой степени несут груз заблуждений исследователя, но теоретические его выступления не менее ценны для нас, чем критические. Они имеют прежде всего историческое значение: в них нашли яркое отражение 20-е годы – годы поисков верных решений, годы становления нашего литературоведения. Помимо всего, в этих работах, превосходно написанных, много верных суждений, не отброшенных, а взятых нашей наукой. А. В. Луначарский, П. И. Лебедев-Полянский, П. С. Коган, В. Ф. Переверзев, В. М. Фриче, А. М. Деборин, не говоря уже о рапповцах, – каждый в большей или меньшей степени, как уже отмечалось, нес груз заблуждений, но в трудах любого из них – свой подход, свое новое слово, и в конечном счете из всех этих научных поисков складывалась живая история нашей науки о литературе, которую мы обязаны знать, чтобы судить о ее современных достижениях. Да, необходим критический подход, критическая переоценка прошлого, но это теперь уже общедоступная и бесспорная истина.

В литературном содружестве «Перевал» в связи с уходом Воронского выдвинулись новые руководители, его воспитанники и единомышленники – А. Лежнев, Д. Горбов, В. Правдухин. Возглавил содружество писатель Б. Губер. Во второй половине 20-х годов в числе перевальцев находились такие писатели, как М. Пришвин, П. Павленко, И. Катаев, А. Малышкин, М. Голодный.

Молодые теоретики «Перевала», развивая учение основоположника художественного видения мира, борясь за истинное искусство, выдвинули новые лозунги, по их мнению углубляющие и поправляющие Воронского во взглядах на искусство: «искренность», «моцартианство», «движничество», «эстетическая культура» и «гуманизм». Смысл каждого из них постараемся объяснить словами их создателей.

Лозунг «искренности»

«…Искренность есть непременное условие творчества. Если хотите, чтобы человек хорошо бегал, – нужно чтобы у него были развязаны ноги; если хотите, чтобы человек хорошо писал, – нужно, чтобы у него была развязана душа. Искренность – это только ключ к психологической кладовой, а что окажется в этой кладовой – мусор или сокровище – неизвестно» [471] Сб. статей «Против буржуазного либерализма в художественной литературе» – М., 1931. – С. 45. (М. Поляков). «Мы говорим: да, искренность необходима, но она вовсе недостаточное условие художественного произведения, т. е., иначе говоря, не может быть хорошего художественного произведения, которое было бы написано неискренне. Это верно. Но из этого не следует, что всякое искренне написанное художественное произведение действительно художественное» [472] Сб. статей «Против буржуазного либерализма в художественной литературе» – М., 1931. – С. 31. . «Выдвигая лозунг искренности, мы действуем именно против приспособленчества» [473] Там же. – С. 33. (А. Лежнев).

Лозунг «моцартианства»

«Во всяком общественном деле, в том числе и в искусстве, личность может осуществлять что бы то ни было, только подходя к своему делу творчески, т. е. во всей своей цельности… Такая личность есть Моцарт, в какой бы области она ни творила. Сальери пытается выразить то же самое, но делает это механически, раздробленно, у него нет цельности, он не способен к действию как выражению своей цельности… Перерождение, совершающееся в человеке, – вот что дало трагедийное искусство – наиболее действенный, наиболее активный, наиболее углубленный вид искусства. Трагедийное начало в искусстве охватывает всю личность. Трагедия была гуманистическим искусством, она есть гуманистическое искусство» [474] Там же. – С. 60. (Д. Горбов).