Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Отказываясь от заключения договоров, Екатерина в свою очередь попыталась «надавить» на англичан, ссылаясь на финансовые затруднения. В своих донесениях Бэкингэмшир остановился на эпизоде, связанном с просьбой императрицы о финансовом займе у британского короля. В донесении Сэндвичу от 23 ноября 1763 г. посол сообщал о визите к нему Панина, который передал просьбу Екатерины II оказать ей «денежное пособие» в размере 600 тыс. рублей. В противном случае, заявлял сановник, заключение торгового договора на условиях, предложенных королем, станет невозможным. В ответном послании Сэндвич писал: «Достоинство Его Величества не допускает, а положение его королевства не требует, чтобы король подкупал или заискивал для заключения союза, в котором Россия заинтересована, по меньшей мере, столько же, как и Великобритания» 235 235 Дипломатическая переписка. С. 146–148. . Бэкингэмшир согласился с мнением Сэндвича, утверждая, что императрица считает себя единственной союзницей, на которую Англия может надеяться, и на этом основании полагает, что от нее зависит предписывать англичанам «какие угодно условия». Однако российская сторона стояла на своем. Панин еще раз заверил Бэкингэмшира, что трактаты не будут подписаны иначе, как если англичане не согласятся «оказать пособие» в том виде, как того желает императрица.

Убедившись, что британцы отказали ей в финансовой помощи, Екатерина сама предложила … выплатить королю 44 тыс. руб., которые она в свое время у него одолжила через сэра Чарльза Уильямса 236 236 Подробнее см.: Глава первая. . «Меня это очень поразило, – доносил в Уайтхолл Бэкингэмшир 31 марта 1764 г., – и я отвечал, что это безделица, о которой, я уверен … двор забыл и нимало не заботится, и что мне было весьма неприятно сообщать об этом именно в то время, когда переговоры между обоими дворами приняли оборот, не вполне соответствующий желаниям». Панин, ведущий переговоры с послом, отвечал, что императрице «будет весьма жаль, если этот поступок с ее стороны будет объяснен неправильно; что, напротив, так как в то время она нуждалась в деньгах, то почувствовала всю цену оказанной ей услуги и потому навсегда сохранит благодарное воспоминание об этих первых доказательствах дружбы Англии». Однако официальный Лондон категорически отказывался принять 10 тыс. ф. ст., предложенных в уплату суммы, выданной императрице, в бытность ее великой княгиней. «Вам следует, – наставлял посла граф Сэндвич, – передать императрице, что королю особенно приятно воспоминание, сохраненное ею об этом деле в том отношении, что оно служит доказательством всегдашней искренней дружбы к ней Англии, но что в сущности это предмет слишком незначительный для того, чтобы Ее Величество заботилась об уплате» 237 237 Дипломатическая переписка. С. 163–165. . Вся эта история с денежным займом, описанная Бэкингэмширом, лишний раз подтверждает, что Екатерина до своего вступления на престол не гнушалась брать деньги у короля Великобритании, обещая защищать интересы Англии.

Чем же объяснялся отказ британского короля принять одолженные когда-то деньги Екатерине? Нам представляется, что Георг III, с одной стороны, опасался, как бы подобная история с подкупом будущей российской императрицы не стала достоянием широкой гласности, а с другой – не хотел и впредь упускать столь возможный и эффективный рычаг давления на Екатерину II, как подкуп. Однако, как показали последующие события, он глубоко ошибался: укрепившись на престоле, императрица больше не нуждалась в финансовой поддержке со стороны иностранной державы, а потому могла проводить самостоятельную внешнюю политику.

Убедившись, что англичане не идут на уступки, Россия в марте 1764 г. заключила союзный договор с Пруссией, что обеспечило ей поддержку позиций в Польше. В результате переговоры о союзном и торговом договорах с Англией и вовсе зашли в тупик. Таким образом, миссия британского посла оказалась провальной. Официальный Лондон счел необходимым отозвать Бэкингэмшира, заменив его в начале 1765 г. новым послом – Джорджем Маккартни.

Примечательно, что одну из причин своей неудачи в переговорах Бэкингэмшир усматривал в подозрительности русской стороны. Однако, в действительности, как мы могли убедиться, виной тому была отнюдь не подозрительность или осторожность русских дипломатов, а неуступчивость самих англичан в отношении предложений императрицы. Что же касается проявления подозрительности, то этим отличались сами англичане, хотя считали себя просвещенной и цивилизованной нацией. В этой связи показательно высказывание Сэндвича о российском после в Лондоне графе А.Р. Воронцове. «В последнее время поведение графа Воронцова сильно изменилось, – писал госсекретарь Бэкингэмширу, – он не только принимает участие во всех интригах и партиях нашего государства, но даже … сносится с людьми, наиболее восстановленными против мер Его Величества и употребляющими все усилия к тому, чтобы верным подданным короля помешать в исполнении их обязанностей. Судя по этому, можно весьма основательно опасаться, что то, что он сообщает своему двору, не может способствовать установлению согласия и союза между Англией и Россией. Поэтому, – предостерегал министр посла, – остерегайтесь всяких его действий и передаваемых им сведений» 238 238 Там же. С. 149–150. . Однако советы Сэндвича оказались бесполезными: Бэкингэмшир к тому времени уже был отозван на родину. Его место занял сэр Джордж Макартни.