Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Обращаясь к событиям переворота, или, по словам посланника, «революции», Кейт утверждал, что Дашкова принимала «самое ревностное участие в заговоре и от начала до конца много содействовала его успеху». Однако Екатерина была более скромного мнения о действиях своей приятельницы. Княгиня Екатерина Романовна Дашкова, младшая сестра любовницы Петра III Елизаветы Воронцовой, «хоть и желает приписать себе всю честь, так как была знакома с некоторыми из главарей, не была в чести вследствие своего родства и своего девятнадцатилетнего возраста и не внушала никому доверия; хотя она уверяет, что все ко мне проходило через ее руки, – писала Екатерина Понятовскому. – Однако все лица имели сношения со мною в течение шести месяцев прежде, чем она узнала только их имена. Правда, она очень умна, но с большим тщеславием … соединяет взбалмошный характер и очень нелюбима нашими главарями; только ветреные люди сообщали ей о том, что знали сами, но это были лишь мелкие подробности». Императрица напоминала, что ей приходилось скрывать от княгини «пути, которыми другие сносились» с ней еще за пять месяцев до того, как она что-либо узнала, а за четыре последних недели ей сообщали так мало, как только могли». В этой связи Екатерина не скрывала своего возмущения поведением И.И. Шувалова, которого характеризовала как «самого низкого и самого подлого из людей» за то, что тот осмелился написать Вольтеру, что «девятнадцатилетняя женщина (Е.Р. Дашкова – Т.Л. ) переменила правительство этой империи», и настоятельно просила Понятовского «вывести из заблуждения … великого писателя» 146 146 Письма Екатерины к Понятовскому. Указ. соч. С. 133–134. .

Если обратиться к «Запискам» самой Е.Р. Дашковой, то окажется, что она «начала агитацию» в пользу Екатерины Алексеевны в кругу офицеров – друзей своего супруга еще в апреле 1762 года. «… Я, не теряя времени, старалась утвердить в надлежащих принципах друзей моего мужа, капитанов Преображенского полка Пассека и Бредихина, – писала Дашкова, – братьев Рославлевых, майора и капитана Измайловского полка, и других. Я виделась с ними довольно редко, и то случайно, до апреля месяца, когда я нашла нужным узнать настроение войск и петербургского общества» 147 147 Дашкова Е.Р. Записки. 1743–1810. Л., 1985. С. 30. . Судя по всему, юная приятельница императрицы действительно что-то знала о готовящемся заговоре, но вряд ли она могла открыто агитировать офицеров, призывая их к решительным действиям, направленных против императора, не опасаясь преследований с его стороны.

Заметим, что современники и историки неоднозначно оценивали роль Дашковой в подготовке дворцового переворота, но большинство склонялось к выводу о чрезмерно преувеличенной, или даже вымышленной ее роли в указанных событиях 148 148 См.: Суворов А.А. Княгиня Екатерина Романовна Дашкова. СПб., 1888. С. 34,42–48; Лозинская Л.Я. Во главе двух академий. М., 1983. С. 18–22; Тычинина Л.В., Бессарабова Н.В. «… Она была рождена для больших дел». Летопись жизни княгини Е.Р. Дашковой. М., 2009. С.29. . М.М. Сафонов, признавая, что роль княгини в перевороте до сегодняшнего дня так и не определена, обращался к первым описаниям событий в письме Дашковой к русскому послу в Варшаве – Герману Карлу Кейзерлингу, что называется, «по горячим следам». Из анализа указанного документа становилось очевидным, что княгиня лишь подала мысль о необходимости спасения Екатерины Алексеевны в Измайловском полку после ареста одного из заговорщиков – капитана Преображенского полка П.Б. Пассека. «Все, что произошло после, явилось лишь следствием ее инициативы», – подчеркивал историк. Братья Орловы отнюдь не исполняли приказания Е.Р. Дашковой провозгласить императрицу самодержицей, потому что «такого распоряжения из уст княгини и не исходило вовсе. Это была их личная инициатива … Орловы действовали на свой страх и риск и добились всего, чего хотели» 149 149 Сафонов М.М. Письмо Е.Р. Дашковой Г.К. Кейзерлингу о дворцовом перевороте 28 июня 1762 года // Е.Р. Дашкова и русская культура. От эпохи Просвещения к современности. М., 2014. С. 29–37. .

Между тем, реальные заговорщики проделали, как полагала Екатерина Алексеевна, большую работу: «умы гвардейцев были подготовлены»; в тайну было посвящено от 30 до 40 офицеров и около 10 тыс. солдат. При этом, с гордостью констатировала будущая императрица, «не нашлось ни одного предателя в течение трех недель». План заговорщиков предусматривал арест императора «в его комнате», заключение под стражу, последующее его отречение от престола и провозглашение Екатерины российской императрицей. Примечательно, что лишь один из заговорщиков – Никита Панин высказал пожелание, чтобы отречение императора состоялось в пользу сына Петра III – цесаревича Павла, однако на это будто бы «ни за что не хотели согласиться» братья Орловы. Нам представляется, что вряд ли братья высказали по этому поводу собственные пожелания, не принимая во внимание мнения самой Екатерины.