Владимир Мавродин - Древняя и средневековая Русь

Здесь, на новых местах, эти переселенцы встречались с соплеменниками, с выходцами из других, родственных по языку и быту племен, а иногда и с представителями чужих, инокультурных и иноязычных племен. Войны с иноплеменниками и «инородцами», союзы с ними, обмен, общения, взаимные связи и влияния, смешанные браки — все это делало свое дело. И по прошествии некоторого времени либо первые постепенно превращаются во вторых, принимая их язык, быт и культуру, но привнося в нее и нечто свое, либо — наоборот. Новые переселения и расселения, результат все того же роста населения и стремления к освоению новых угодий, новые столкновения с соседями — и вот в итоге какая-то часть потомков семьи или семей, десятки, даже сотни лет покинувших старое родовое гнездо, давным-давно смешавшись с соседями, утрачивает свой язык и культуру и с изумлением слышит при встрече речь и смотрит на невиданные одежды, украшения, на странные обычаи своих соседей, несмотря на то что далекие их предки были людьми одного и того же племени. Другая часть, попав как-нибудь снова в окружение своих далеких родственников, не покидавших своих древних поселений и угодий, с неменьшим изумлением прислушивается к особенностям их языка и быта, близким к их собственным и в то же самое время уже отличным. С другой стороны, такое распространение вширь способствует колоризации различных племен, имевших локальные особенности, различающихся и по хозяйственному укладу, и по быту, и по речи, и, наконец, по основному антропологическому типу, более сильным, культурным, более многочисленным племенем или группой племен.

Конечно, трудно сказать, почему в данном случае имела место ассимиляция праславянами пралитовцев, прафиннов или прагерманцев, а в другом случае, наоборот, славянские племена были поглощены и колонизованы германцами или каким-либо другим народом. Трудно потому, что по одним памятникам материальной культуры это установить невозможно, так как подобная ассимиляция есть продукт исторических и культурных условий, продукт исторического развития. Установить его в такой форме, как это имеет место в письменную эпоху, невозможно; мы же должны довольствоваться лишь тем, что говорят нам могилы, селища, городища. Этого недостаточно.

Наконец, по мере роста производительных сил растет обмен, а с ним вместе — и общение между племенами. Возникающие и распадающиеся союзы племен, войны и торговля, объединения для совместных походов, поездки в земли соседей, браки между представителями разных племен — все это способствует постепенному сближению не только близких между собой племен, но и племен с иной культурой и речью. Включение их в сферу влияния восточносредиземноморской, античной, греческой и римской цивилизаций еще больше объединяет протославянские племена. Среди них еще живут инокультурные и иноязычные племена, подобно тому как в XI–XII вв. среди русских жило племя голядь, остатки древней литвы, но по мере расширения связей и дальнейшего освоения земель и угодий, которые теперь вместе с ростом населения перестают быть ничьими, освоенными на правах трудовой заимки, эти племена окончательно сливаются со славянами.

Так, в процессе объединения и схождения на основе роста взаимных связей формируется славянство.

Насколько прочным было славянское объединение, насколько древними и нерушимыми были связи, соединявшие славянские племена, можно судить по тому, что ни готский, ни гуннский племенные союзы не могли их разрушить, поглотить и ассимилировать славянские племена. Наоборот, готский и гуннский союзы способствовали объединению славянства. Еще в большей степени консолидации славянских племен способствовали войны славян и антов с «ромеями» и вторжение их в пределы Византийской империи.

Когда начался процесс складывания, хотя бы в зародышевой форме, тех этнических особенностей, которые характеризуют славянство, — мы не знаем. Первые шаги этногенеза славян мы можем проследить лишь с начала III тысячелетия до н. э.

Где находился древнейший очаг славянского этногенеза, нам тоже неизвестно. Но надо полагать, он находился где-то на территории распространения в 3000–2000 гг. до н. э. культуры «ленточной керамики» и культуры «шаровидных амфор». На протяжении нескольких тысячелетий формирования славянских племен мы можем установить несколько стадий. И славянство разных этапов формирования существенно отличается рядом этнических признаков.

Не все племена области славянского этногенеза были протославянами. Они довольно долго сохраняли свой особый быт, свой язык и культуру. Но впоследствии и они растворились в среде славян. Кто они были? Мы не знаем. Быть может, среди них были и кельты, и фракийцы, и протогерманцы, и литовцы, и финны. Это были праевразийцы. Почему не они поглотили славян, а наоборот, эти последние ассимилировали их в своей среде? Потому, что одни были разбиты и разгромлены греками и римлянами, как гето-дакийские племена, а их племенные союзы распались, высвободив входившие в их состав славянские племена. Другие сошли со сцены как могущественные народы очень рано. Так произошло с кельтами. Третьи перенесли центр тяжести своей политической жизни на юг и запад. Я имею в виду германцев. Четвертые, малочисленные и рассеянные на огромном пространстве дремучих лесов севера, были не в состоянии противостоять компактным массам славянства, носителям более высоких общественных форм, являвшихся результатом включения славянства в орбиту влияния греко-римской и византийской цивилизаций. Это последнее обстоятельство сыграло весьма существенную роль в усилении славянства, которое достигло в первые века новой эры высшей стадии варварства — военной демократии, тогда как его северные и восточные соседи переживали в те же времена еще более примитивные формы быта и пребывали на стадии нетронутых патриархально-родовых отношений.