Рейнхарт Дози - Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Мутамид был объявлен правителем Кордовы, а Бени Джавар оказались в тюрьме на острове Сальтес. Однако престарелый Абу-л Валид пережил несчастье только на сорок дней.

Придворный поэт пишет об этом завоевании, словно речь шла о покорении высокомерной красотки:

«Я завоевал при первом натиске руку прекрасной Кордовы, храброй амазонки, которая копьем и мечом отвергала всех тех, кто хотел с ней брака. А теперь мы празднуем свадьбу в ее дворце, а другие монархи, мои разочарованные соперники, утирают слезы гнева и дрожат от страха. У вас есть причины дрожать, презренные враги, ведь лев скоро прыгнет на вас».

Мамун, однако, не считал, что потерпел поражение. Наоборот, он решил любой ценой стать хозяином Кордовы. Вместе со своим союзником Альфонсо IV он стал совершать набеги на окрестные территории, но был отбит юным правителем Аббадом, сыном Мутамида и Румайкийи. Тогда Ибн-Окаша решил овладеть желанным городом. Это был жестокий и кровожадный человек, бывший разбойник с гор, но не лишенный талантов и отлично знающий Кордову, поскольку уже сыграл некоторую роль в ее политике. Назначенный управляющим крепостью, он немедленно начал организацию заговора в городе и обнаружил, что это совсем не сложная задача, поскольку недовольство среди горожан уже давно грозило перелиться через край. На Аббада, это правда, возлагались большие надежды, но он был слишком юн, чтобы править самостоятельно, и потому реальная власть находилась в руках коменданта гарнизона Мухаммеда, сына Мартина, – судя по всему, христианского происхождения. Этот человек был хорошим солдатом, но жестоким и порочным. Жители Кордовы его ненавидели и не испытывали никаких угрызений совести, войдя в сговор с Ибн-Окашей. Последний, однако, не сумел скрыть свои приготовления. Некий офицер заметил, что бывший бандит по ночам часто приходит к городским воротам и ведет подозрительные беседы с солдатами гарнизона. Об этом сообщили Аббаду, но принц не придал значения делу и отправил офицера к Мухаммеду, сыну Мартина. Тот направил его к подчиненным. В общем, все перекладывали ответственность друг на друга, и ничего не было сделано.

Ибн-Окаша был настороже и в январе 1075 года очень темной и ненастной ночью вошел в город со своими людьми, никем не замеченный. Они дошли до дворца Аббада и обнаружили, что он не охраняется. Заговорщики уже готовились ворваться внутрь, когда Аббад, разбуженный привратником, с горсткой слуг и солдат, преградил им дорогу. Несмотря на свою юность, молодой принц дрался как лев, и ему удалось очистить вестибюль от противника. Неожиданно он поскользнулся и упал. Этим воспользовался один из нападавших и убил юношу. Его полуобнаженное тело было брошено на улице – внезапно разбуженный, Аббад не успел одеться.

Затем Ибн-Окаша повел своих людей к дому коменданта гарнизона. Тот не ожидал нападения и как раз наслаждался танцами альмэ. Он не обладал храбростью Аббада и потому спрятался, лишь только услышал бряцание оружия во дворе. Но его нашли и убили.

На рассвете, когда Ибн-Окаша ходил из дома в дом, пытаясь уговорить местных аристократов присоединиться к нему, имам шел в мечеть и наткнулся на тело Аббаса. Не без труда узнав принца, он почтительно прикрыл тело своим плащом. Едва он ушел, как вернулся Ибн-Окаша в окружении толпы, которая в больших городах всегда поддерживает любую революцию. По его приказу у тела Аббада отрубили голову, насадили на копье и пронесли по улицам. При виде этой жуткой картины солдаты гарнизона бросили оружие и разбежались. Ибн-Окаша собрал кордовцев в большой мечети и предложил присягнуть на верность Мамуну. Хотя многие из них были искренне привязаны к Мутамиду, страх был настолько велик, что люди не посмели ослушаться. Через несколько дней прибыл Мамун лично. Он выказал большую благодарность Ибн-Окаше, осыпал его дарами и почестями, хотя в душе боялся бывшего бандита и знал, что при необходимости он, не задумываясь, убьет его, как убил юного Аббада. Поэтому он лихорадочно выискивал повод, который позволил бы ему избавиться от такого опасного подданного. Мамун не скрывал своего отношения от придворных. Однажды, когда Ибн-Окаша вышел, принц с облегчением вздохнул и, вспыхнув от гнева, пробормотал нечто угрожающее, а когда немного позже друг Ибн-Окаши что-то сказал в его защиту, Мамун воскликнул: «Попридержи язык! Тот, кто не уважает жизнь принцев, не может им служить!»

На шестом месяце своей жизни в Кордове, в июне 1075 года, Мамун умер от отравления. В преступлении обвинили одного из придворных, однако трудно поверить, что к этому делу не приложил руку Ибн-Окаша.