Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

В 1922 г., как свидетельствуют архивные материалы, стал очевидным переход к мирной жизни (лишь 4 % от всей группы «лишенцев» продолжали служить в Красной армии). Демобилизованные красноармейцы возвращались к своим обычным занятиям – хлеборобству, кустарному, единоличному труду и т. д. Отбывшие наказание белые офицеры, являясь ценными специалистами, смогли устроиться на работу в советские учреждения. Однако 24 % «лишенцев» за год поменяли род своей деятельности, что указывает на отсутствие у них постоянной работы (Прил. I, табл. 8).

Для большинства в это время работа в советских учреждениях ассоциировалась со стабильностью. Впрочем, уже стали проявлять себя и начавшиеся «чистки»; около 8 % из тех, кто до 1922 г. был занят в советском аппарате, оказались уволенными. Отмечено, что торговля и предпринимательство стали привлекать уже больше людей, чем ранее, но пока эти занятия не стали популярными среди исследуемой группы «лишенцев».

Сельские «лишенцы» после окончания Гражданской войны также постепенно возвращались к своим прежним занятиям (Прил. II, табл. 3). Часть служивших во время войны в Красной армии (84,6 %), в белых армиях (78,5 %), а также все участники партизанского движения и контрреволюционных мятежей после окончания боевых действий вернулись к традиционному крестьянскому труду. Некоторые устроились на работу в советские учреждения, занялись торговлей, кустарным или единоличным трудом.

Годы нэпа по-разному отразились на занятиях городских и сельских «лишенцев». У многих новосибирских «лишенцев» в эти годы не было постоянных занятий. Люди меняли не просто работу, но и род деятельности. Безработные рабочие, например, на время становились псаломщиками при церквах или извозчиками (Прил. I, табл. 9–11). В 1923–1924 гг. сменили свои занятия 20 % городских «лишенцев», в 1925–1926 гг. – 27 и в 1927–1928 гг. – 28 %. Примерно перед половиной исследуемой группы стояла проблема поиска постоянного места работы. В этот период наиболее часто оставляли работу по найму (66 %), на заводах (61 %), в церкви (50 %) и прекращали заниматься кустарным трудом 49 %. Работу в советском аппарате сменили на другой вид деятельности или стали безработными лишь 15 %. Хлеборобство для новосибирских «лишенцев» в годы нэпа также было постоянным занятием.

В 1923–1927 гг. городские жители все чаще связывают себя с торговлей и предпринимательством. Численность сменивших свое прежнее занятие на торговлю возрастала год от года. Ряды предпринимателей и торговцев пополнялись представителями разных категорий – советскими служащими, рабочими, кустарями и домашними хозяйками (Прил. I, табл. 9–11). Однако торговля и предпринимательство также не являлись постоянными занятиями. В 1923–1924 гг. прекратили торговлю 15 %, в 1925–1926 гг. – 33, в 1927–1928 гг. – 67 % городских «лишенцев». Многие становились торговцами всего на несколько месяцев; нередко их вынуждали обстоятельства, например отсутствие работы. В таких условиях торговля носила по сути маргинальный характер, поскольку в основном была мелкой и мельчайшей, с минимальным оборотом средств и скудным доходом. Торговцы, как правило, не имели соответствующих профессиональных навыков, уровень их образования и квалификации, за редким исключением, был очень низким. Большинство занималось торговлей не с целью наживы, а чтобы помочь выжить своей семье, не имевшей иных источников существования.

Для многих торговля оказывалась неудачной, приносила лишь убытки, поэтому новосибирские «лишенцы» предпочитали заниматься единоличным или кустарным трудом, работали временно по найму. Наличие стабильной работы в годы нэпа во многом зависело от квалификации человека. Несмотря на «сомнительное прошлое», бывшие белые офицеры, обладая высокой квалификацией в различных областях, как правило, не имели проблем с работой.

В годы нэпа в отличие от «лишенцев»-горожан, многие из которых неоднократно меняли вид деятельности, сельчане не стремились к переменам в этой сфере своей жизни, лишь 31,2 % крестьян сменили за этот период вид деятельности (с учетом вернувшихся из армий). В 1920-е гг., как и прежде, стабильной оставалась численность тех, кто трудился на земле и работал при церкви. Крестьяне вообще неохотно меняли свои занятия. Лишь 15,4 % из них сменили (временно или постоянно) традиционный труд на торговлю (7,5 %), работу при церкви (1 %), в советских и кооперативных организациях (1 %), кустарный (1,3 %), единоличный труд (1,2 %), 2,3 % были призваны служить в Красную армию. При этом лишь единицы сельских «лишенцев» бросали свое хозяйство, даже служащие советских и кооперативных учреждений, хотя и были заняты на основной работе, вели хозяйство при помощи наемных работников (за что впоследствии, как правило, лишались прав). Труд торговцев зачастую носил сезонный характер; люди продавали продукты своего хозяйства и, конечно, не бросали его. Псаломщики и церковные старосты, кузнецы, пимокаты и прочие также продолжали вести хозяйство. Можно сделать вывод, что несмотря на все перипетии, войны и революции, до конца 1920-х гг. сельские «лишенцы» оставались верны своим традиционным занятиям. Крестьяне с большим нежеланием решались изменить вид деятельности.