Андрей Франц - Беспредел и Тирания. Историко-политические этюды о преступлении и наказании

Так что, сказала она все правильно. Другое дело, что брякать такие вещи на весь свет — не стоило. Ну, дура-баба! Что у Людей на уме, то у бабы на языке.

Я не буду говорить о технологиях, которые необходимы для эксплуатации этих территорий. Об этом лучше говорить с теми немногими технарями, которые еще остались, и которые понимают процессы, сопровождающие смену технологического уклада. Которые видят вектора технического развития и более или менее способны приземлять их к имеющимся условиям. Я в этом — откровенный тормоз. Образование не то, к сожалению.

Не буду я говорить и о военных технологиях, необходимых для того, чтобы просто остаться на этих территориях. Уверен, и здесь найдутся люди, намного более сведущие, нежели скромный автор этой книги.

Поэтому давайте побеседуем о том, в чем я хоть немного, но понимаю. О политической форме , позволяющей остающимся здесь — оставаться здесь и дальше.

Дело в том, что пока элита, владеющая территорией, представляет собой банку со скорпионами, рвущими друг у друга кусок из горла, данная территория является законной добычей любой стаи , которая решит наложить на нее лапу. Истина проста: сохранить территорию за собой может только стая .

Современная русская аристократия, даже решившаяся остаться здесь, такой стаей не является даже в первом приближении. Пока что это сборище шакалов, занимающихся исключительно личным благополучием и личным могуществом своих кланов. Приходи и бери их голыми руками. И, если им пока еще позволяют контролировать русские пространства и русские ресурсы, то только потому, Большие Парни до сих пор не смогли договориться — кому и что отойдет в процессе раздела. Вот поэтому все пока и заинтересованы в сохранении status quo. Это продлится не бесконечно.

Когда и где возникает стая? А возникает она тогда и там, где появляется понимание. Понимание того, что интересы стаи — выше интересов собственного клана. У людей политической формой такого понимания является монархия.

Именно монархия, и только монархия являет собой сколько-нибудь действующую и жизнеспособную альтернативу тирании . Во-первых, просто потому, что она включает в себя ее главную черту — обуздание аристократического беспредела. Но есть существенная разница.

Тирания — есть внешнее и насильственное ограничение воли аристократии. Монархия подразумевает добровольное и сознательное самоограничение аристократией своей свободы — в пользу фигуры монарха. А это принципиальная разница. Собственно, это и есть главное в монархии.

Да, монарх далеко не всегда по своим личным качествам является вождем — это редкий и очень счастливый случай, и не более того. Также редко он является и классным топ-менеджером — это тоже большое везение. Хотя, к слову сказать, при специфическом "монаршьем" воспитании у него все-таки больше шансов стать хорошим руководителем, нежели у человека с улицы.

Но, опять таки, и это не главное. Монарх — при хороших советниках — может совсем даже не быть выдающимся управленцем. Так в чем же смысл монархии? А вот в чем.

Монарх — это ежедневно торчащий перед глазами символ того, что есть уровень интересов, превышающий по важности для всех, в том числе и для тебя — важность интересов твоего клана, твоего рода, твоей банды. Это — крайне важно, но даже и это не самое главное.

Монарх — это фигура, на которую обращена лояльность сильных мира сего . И вот эта-то лояльность, ежедневно подтверждаемая делами, ритуалами, жертвами, кровью… — она-то и есть главное в монархии.

Сознательная лояльность сильных мира сего к уровню интересов, находящемуся над их повседневными частными клановыми интересами — вот суть и смысл монархии. Вот ее стержень, на который затем вешается все остальное.

Будучи явным образом сформулированными, эти интересы создают точку отсчета приоритетов — что необходимо в первую очередь, что во вторую. Они же создают твердую почву для вынесения суждений в элитных конфликтах. Кто прав, кто виноват? Прав тот, чьи действия в большей степени соответствуют достижению общих целей стаи. Наконец, эти интересы задают социальную иерархию — кто выше, кто ниже. Выше тот, кто полезнее в деле достижения общих интересов стаи. Они задают систему социальных фильтров и социальных лифтов. Наверх продвигается тот, кто полезней в деле достижения общих интересов стаи. И так далее.

Именно так возникает у людей стая — самая жизнеспособная форма совместного существования человеческих существ. И именно монархия является естественной политической организацией, воплощающей данную форму. Не столь важна личность монарха — она может быть всякой. Но безмерно важна его символическая функция. Монарх, это — то же самое, чем когда-то был пионерский салют у юных пионеров: вечно живое напоминание, что общественное выше личного.