Андреас Зегер - «Гестапо-Мюллер». Карьера кабинетного преступника

Мюллер обращал особое внимание на то, чтобы поддерживался тесный контакт с местными исполнительными органами зипо и СД, чтобы в случаях, вызывающих сомнение, было принято правильное решение [546] Секретная зашифрованная телеграмма (приказ от 30.08.1941, № 6020) бригаденфюрера СС Мюллера (РСХА — IV —) оперативным группам А, В, С и D; ВАК, R 70 SU/32, с. 25. .

Через два месяца после начала войны против Советского Союза жестокое ведение военных действий со стороны Германии и оккупационная политика привели к учащению враждебных государству действий на занятых фашистскими войсками территориях. В ответ на это Мюллер от имени Гиммлера распорядился «попов-подстрекателей, враждебных немцам чехов и поляков, а также коммунистов и другой сброд» поместить на длительное время в концлагеря [547] Конфиденциальное письмо шефа зипо и СД (IV С 2 № 41 334, по поручению: Мюллер) от 27.08.1941 г. полицейским участкам, командирам в полиции безопасности и СД, ведомствам IV и V отделов; Buchheim, S. 94. .

Ни в официальных высказываниях, ни в частных разговорах со своей любовницей Мюллер не высказывал сомнений по поводу правильности своих действий. Не существует никаких доказательств, что у него были сомнения или угрызения совести, докучавшие Бесту и Мильднеру, при «решении еврейского вопроса» или ликвидации «большевиков». Снисхождение по отношению к жертвам появлялось у него крайне редко и только тогда, когда рейху и его руководству — из-за международных протестов — угрожали большие неприятности или когда мероприятия по уничтожению и селекции причиняли вред военной экономике. Главное управление безопасности рейха было местом запуска и координации акций по уничтожению, и сам Мюллер, во многих случаях, выступал инициатором беспрепятственной организации убийства миллионов людей в оккупированных странах.

Гитлер не чувствовал себя связанным Гаагским положением о правилах ведения войны на суше, хотя Советский Союз сообщил 17.07.1941 г. германскому правительству через шведское представительство в Москве, что будет придерживаться «правил ведения войны» в соответствии с Гаагским положением. Гитлер видел в войне с СССР столкновение двух мировоззрений и потребовал от вермахта и СС составления плана безжалостного уничтожения «еврейско-большевистской системы». Наряду с евреями советские военнопленные составляли большую группу жертв политики убийств национал-социализма.

По предварительным оценкам, погибло около 5,7 млн. взятых в плен воинов Красной Армии и к концу войны около 3,3 млн. узников немецких концлагерей [548] Gutman/ Jäckel/ Longerich/Schoeps (Hrsg.), S. 817 ff. .

Причинами высокой смертности в переполненных лагерях для военнопленных являлись недостаточное питание и плохое медицинское обслуживание. Кроме этого, оперативные команды зипо и СД систематически обыскивали лагеря в поисках «нежелательных с расовой и политической точек зрения» лиц, которых казнили в большинстве случаев без суда и следствия. От вооруженных охранников требовалось, чтобы при малейшем ослушании применялось оружие. Пытавшихся бежать русских военнопленных тотчас расстреливали [549] Секретный циркуляр Бормана от 30.09.1941 г. об обращении с советскими военнопленными; Christian Streit, Keine Kameraden. Die Wehrmacht und die sowjetischen Kriegsgefangenen 1941–1945, Stuttgart 1978, S. 182. . После того как оперативная группа зипо в одном из лагерей выявила евреев, «которые являлись агитаторами и подстрекателями», ОКВ, с подачи Мюллера, приказала «контролировать взгляды и убеждения» советских военнопленных при помощи вооруженных команд [550] Конфиденциальное письмо шефа зипо и СД (IV А 1 с — № 807 42, секретно, по поручению: Мюллер) от 28.12.1942 г. полицейским участкам, начальникам полиции безопасности и СД и командирам в полиции безопасности и СД; Главный архив Потсдама, R58/400, с. 97. . Этим указом Мюллер позаботился о том, чтобы охранявшие лагеря военнопленных солдаты стали полицейскими-идеологами.

Приложение II, изданное IV отделом 17.07.1941 г. к существовавшему приказу № 8, предписывало, чтобы советско-русские «интеллигенты» разыскивались оперативными группами и уничтожались. «Особое обращение» должно было осуществляться, согласно распоряжению, не в самом лагере и не в непосредственной близости от него. По этому поводу руководители групп должны были обращаться либо в близлежащие отделы гестапо, либо к командирам зипо и СД. При проведении массовых экзекуций должны были быть составлены поименные списки [551] Jacobsen, Kominissarbefehl und Massenexekutionen sowjetischer Kriegsgefangenei, S. 202 f. . В соответствии с данными в списках, отбирались советские военнопленные, имевшие высшее образование, что противоречило замыслам Гейдриха и Мюллера. В указе от 12.09.1941 г. Мюллер поучал свои службы, что понятие «интеллигент» должно быть истолковано не с «европейской точки зрения»; а под «интеллигентами» следует понимать профессиональных революционеров, редакторов и служащих Коминтерна, поскольку «примитивный и неграмотный советско-русский человек может быть в своем политическом фанатизме опаснее, чем инженер, который, на основании своих знаний и выставленных напоказ своих политических взглядов, получил возможность учиться в советских высших учебных заведениях, но чья внутренняя связь с большевистской системой была только внешним проявлением» [552] Alfred Streim, Die Behandlung sowjetischer Kriegsgefangener im «Fall Barbarossa», Heidelberg/Karlsruhe 1981, S. 71. .