О. Логинов - Юмор в милицейском мундире (Веселые стражи порядка). Часть I

— Что ты мелешь, Иван?! — возмутился Петр. — Разве я беру взятки? Как ты смеешь возводить на меня такую ложь?

— Не ложь, а правду, — возразил Петр Бутурлин. — Вот послушай. Только что я с тобой, государь, проезжал через Тверь и остановился переночевать в доме у знакомого купца. А его самого дома не оказалось — был он в отъезде. Дома же осталась его жена с детьми. И случилось, что в день нашего приезда были у купчихи именины и она созвала к себе гостей. Только сели мы за стол, как вошел в дом староста из магистрата и сказал, что городской магистрат определил с общего совета собрать со всех горожан деньги, чтобы утром поднести тебе, государь, подарок, и что по доходам ее мужа надобно ей дать на подарок сто рублей. А у нее дома таких денег не оказалось, и она стала старосту просить, чтобы подождал до утра, когда должен был вернуться из поездки ее муж. Однако же староста ждать не мог, потому что было ему ведено к ночи все деньги собрать, и тогда я отдал ей бывшие у меня сто рублей, так как все гости тут же разбежались по домам, чтоб внести свою долю, как только к ним в дома пожалуют люди из магистрата. И когда я дал купчихе деньги, то она мне от радости в ноги пала. Вот они какие добровольные

Царский шут Д'Акоста вел по какому-то делу длительную тяжбу в суде. После множества хождений в суд, проволочек и разбирательств судья сказал д'Акосте:

— Признаюсь, что в твоем деле я не вижу хорошего конца.

Д'Акоста тут же протянул ему две золотые монеты со словами:

— Вот вам, сударь, отличные очки!

Когда Балакирев однажды вез Петра I в одноколке, лошадь вдруг остановилась посреди лужи для обычной надобности. Балакирев хлестнул ее кнутом и проворчал:

— Ну, точь-в-точь как ты, Алексеич!

Петр удивился:

— Кто?

Балакирев указал:

— Да вот эта кляча, совсем как ты!

Петр вспылил:

— Почему так?

Балакирев ответил:

— Да так вот. Мало ли в этой луже всякой дряни, а она и еще добавляет. Мало ли у Меншикова всякого богатства, а ты еще ему пичкаешь.

Богатство светлейшего князя Меншикова действительно росло не по дням, а по часам и быстро стало притчей во языцах. Александр Данилыч был «породы самой низкой, ниже шляхтества», однако благодаря близости к царю быстро сколотил умопомрачительное состояние. Но надо сказать, что даже особо приближенное к трону положение не сделало Меншикова неприкасаемым для закона. Специальная комиссия расследовала его злоупотребления и наложила на светлейшего князя начет более миллиона рублей.

Петр I за мздоимство нередко самолично отхаживал дубинкой или кулаками своего ближайшего помощника. Но сердиться на него долго не мог.

Однажды, когда царю в очередной раз пожаловались на бессовестные поборы со стороны Меншикове, Петр I в гневе поколотил светлейшего князя палкой. Александр Данилович крепко пострадал — царь разбил ему нос и поставил под глазом здоровенный фонарь. А после чего выгнал со словами:

— Ступай вон, щучий сын, и чтоб ноги твоей у меня больше не было! Меншиков ослушаться не смел, исчез, но через минуту снова вошел в кабинет… на руках!

Царская дубинка, конечно, была сильным лекарством, однако надолго ее действия не хватало. Едва у светлейшего князя притуплялись воспоминания о ней, как он снова брался за старое. О богатстве Меншикова может свидетельствовать хотя бы его дворец в Петербурге, сохранившийся до наших дней и ставший музеем. С ним связана одна из питерских легенд.

Как-то покидая столицу, поручил Меншикову, как градоначальнику, контролировать строительство здания 12-ти коллегий. А чтобы, тот исправнее выполнил поручение, посулил ему подарить в личное пользование всю землю, что останется свободной на набережной Невы после постройки. Приехавший на место, выделенное под застройку, градоначальник Меншиков вскоре понял, что щедрый царский подарок — фикция, свободно места не оставалось. И тогда он, с присущей ему смекалкой, сообразил, как и поручение выполнить, и себя не обидеть. Александр Данилович развернул чертеж, отчего длинное здание оказалось к Неве торцом. Так и начал строительство. Когда вернувшийся Петр увидел, как заложен фундамент, он в бешенстве поволок Меншикова вдоль будущего фасада и молотил его дубинкой у каждой коллегии. Но царское слово свое сдержал и землю «Алексашке» подарил.