Юрий Богданов - Министр сталинских строек [10 лет во главе МВД]

Итак, к началу 1960 года Сергей Никифорович Круглов пришел с весьма неутешительными для себя результатами: в возрасте 53 лет получил вторую группу инвалидности без права работы по состоянию здоровья и по этой причине был уволен с работы в Кировском совнархозе; оказался волюнтаристским образом лишенным пенсии от МВД, вместо которой, как инвалид, стал получать минимальную гражданскую пенсию; получил отказ на медицинское обслуживание в Четвертом Главном управлении Минздрава; остался с семьей в «уменьшенной» квартире из двух комнат; единолично был обвинен во всех грехах, совершенных при депортации народов с Северного Кавказа, при организации особой «партийной тюрьмы» и при текущей работе Министерства внутренних дел. Но самое главное, был исключен из членов Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), на благо служения которой отдал все свои силы и здоровье.

Зато «наш Никита Сергеевич», разгромив всех своих ближайших соратников, продолжал оставаться во главе партии и государства, а потому оказался «вне подозрений» относительно своего неприглядного прошлого. Этому в значительной мере помогло и то обстоятельство, что поставленный им председателем Комитета государственной безопасности (КГБ) «свой человек» Серов И.А. провел «расчистку» архивов, уничтожив огромное количество важнейших документов, касавшихся вопросов репрессий и персональных «досье» на многих руководителей, включая Хрущева Н.С. [76].

Начало периода единоличного правления Никиты Сергеевича часто называют совсем не подходящим для этого ласковым словом «оттепель». Действительно, по сравнению с суровым сталинским временем произошли определенные изменения в общественной жизни страны. Однако, на мой взгляд, для обозначения допущенной властями весьма сомнительной «демократизации» более уместно употреблять термин «послабление», поскольку как раз в это время происходили «закручивание гаек», подавление массовых выступлений трудящихся и борьба со всяким инакомыслием. Хрущев оказался последовательным «учеником» Сталина, ибо ничего другого, кроме этой «школы», не знал. Но если Сталин проводил крупномасштабные мероприятия с далеко идущими задумками, во многих из которых мы до сих пор не сумели разобраться, то Хрущев гнал свои «реформы», совершенно не сообразуясь с действительностью.

В общем, было о чем Сергею Никифоровичу Круглову задуматься на досуге. Конечно, после таких «ударов судьбы» следовало как-то успокоиться и решить для себя, что делать, как жить дальше. Ни в коем случае нельзя было предаваться отчаянию. Хорошо, что имелись понимание и поддержка со стороны сплотившейся в несчастье семьи, любящей жены и повзрослевших детей, от всех многочисленных родственников. Для того чтобы не быть «обузой» для семьи и как-то поправить общее материальное положение, Валерий после четвертого курса перешел учиться на вечернее отделение и одновременно стал работать на кафедре в МЭИ. В 1960 году с ним тоже случилась беда: возле дома группа хулиганов избила юношу, при этом в драке ему был проколот глаз, что навсегда лишило Валерия нормального зрения. Чем были вызваны действия нападавших, теперь остается только гадать, поскольку милиция найти и задержать никого не смогла. Ирина только что оправилась после тяжелой болезни и продолжала учиться на биолого-почвенном факультете МГУ. Сам Сергей Никифорович вследствие многолетней нервотрепки, добавившейся к общему нездоровью, всю зиму и весну проболел, но за медицинской помощью мог теперь обращаться только в районную поликлинику. Как все эти передряги выдерживала Таисия Дмитриевна, чье здоровье также давало порой серьезные сбои, остается только гадать.

Из двух оставшихся от квартиры комнат большую разделили перегородками на три части: одну из них заняла Ирина, другую — родители, а средняя часть находилась в общем пользовании. Валерий проживал в маленькой комнате. Во время этого ремонта как раз и обнаружилось, что все стены были опутаны проводами, обеспечивавшими «прослушку» министра внутренних дел СССР «компетентными органами». Теперь оказалось так удачно, что «во владении» Таисии Дмитриевны находилась половина загородного дома на станции Правда, доставшаяся ей по наследству от покойного свекра Никифора Яковлевича. Лишенные еще в 1956 году государственной дачи в Жуковке, а затем и в Усове, Кругловы хотя бы в весенне-летне-осеннюю пору (так как дом не был утеплен) имели возможность выезжать за город на природу, чтобы отдохнуть и поправить здоровье.