Борис Райков - Предшественники Дарвина в России [Из истории русского естествознания]

И если бы кошка, действительно, была бы переродившимся львом или тигром, то могущество природы не имело бы более никаких границ, и можно было бы твердо установить, что она от одного существа с течением времени произвела организованные существа всевозможных видов» (стр. 10–11).

Интересно, что в первых строках своего сочинения Каверзнев прибег к приему, который часто употреблялся учеными того времени с целью несколько затушевать свою слишком смелую и потому опасную для автора позицию: он вначале вкратце изложил официально принятую тогда теорию неизменности и постоянства вида и те доводы, которые обычно приводились в ее защиту. Но, как видно из дальнейшего, он сделал это лишь для того, чтобы опровергнуть эту теорию, показав на фактах изменяемость видов.

Остается сказать несколько слов о судьбе диссертации Каверзнева, потому что, по латинской пословице, и книги имеют свою судьбу. В немецком оригинале, напечатанном, как указано выше, в Лейпциге в 1775 г., она осталась неизвестной в России. Если некоторые наши академики и знали о ней, то замолчали эту работу.

Тем неожиданнее было появление в 1778 г. русского перевода диссертации Каверзнева, сделанного учителем немецкого языка смоленской духовной семинарии Иваном Морозовым и изданного в Петербурге под заглавием: «Философическое рассуждение о перерождении животных». По неизвестным нам мотивам переводчик снял имя Каверзнева, выбросил его предисловие и совершенно затушевал происхождение книжки, оставив лишь указание, что это перевод с немецкого. Таким образом, было совершенно невозможно догадаться, что это оригинальное сочинение русского автора. Лишь спустя полтораста лет, в 1937 г., пишущему эти строки удалось установить принадлежность этого сочинения Каверзневу, а затем обнаружить в архивных материалах и сведения об авторе [5] Личность Каверзнева и его судьба заинтересовали и литераторов. В 1953 г. появился исторический роман Рыленкова: «На старой Смоленской дороге», где среди действующих лиц показаны Каверзнев и его приятель Морозов. .

В настоящее время совершенно точно установлено, что перевод Морозова, вышедший двумя изданиями (в 1778 и в 1787 гг.), был напечатан без всякого участия Каверзнева. Морозов не был натуралистом, и потому его перевод вышел с грубыми научными ошибками. Тем не менее, это сочинение оставшегося неизвестным автора могло оказать немалое влияние в деле ознакомления русских читателей с совершенно новыми тогда эволюционными воззрениями на природу.

Философский трактат Радищева о человеке. Взгляд Радищева на эпигенез. Идея единства всей живой природы. Сходство между человеком и животными. Материализм Радищева.

Писатель-революционер и философ-материалист, А. Н. Радищев (1749–1802) служит ярким примером того, как эволюционная идея в конце XVIII в. получила признание и сочувствие в кругу просвещенных русских людей.

Радищев учился в Лейпцигском университете химии и медицине, а кроме того, приобрел обширные познания путем чтения философской, политической и экономической литературы. Он усвоил материалистический образ мыслей, хотя и не во всем последовательный. Его крупная общественно-политическая роль, связанная с появлением в 1790 г. его знаменитого сочинения «Путешествие из Петербурга в Москву», всем хорошо известна. Мы остановимся только на натуралистических высказываниях Радищева.

Во время своей сибирской ссылки, проживая в городе Илимске, Радищев написал в 1792–1796 гг. философский трактат в четырех книгах под заглавием «О человеке, его смертности и бессмертии». Первая книга этого обширного сочинения посвящена вопросу о зарождении и развитии человека. Автор дает здесь картину физического и умственного роста человека и сравнивает его с другими живыми существами — животными и растениями.

Отчетливо формулированной эволюционной теории Радищев не излагает, но элементы эволюционизма рассеяны по всему трактату. Говоря о зарождении человека, Радищев отвергает теорию предсуществования зародышей, или иначе теорию преформизма, очень популярную в XVIII в., против которой боролся академик Вольф и которую защищали такие европейские авторитеты, как Галлер и Бонне. Радищев не называет этих имен, но из его изложения следует, что он является сторонником постепенного образования человеческого зародыша под «оживляющим» влиянием мужского семени — следовательно, примыкает к теории эпигенеза, выдвинутой академиком Вольфом в 1759 г. Мысль о том, что «человек предсуществовал зачатию», что «семя содержит в себе все семена, сколько их быть может одно в другом до бесконечности» (теория вложения зародышей), Радищев считал подлинным безумием [6] А. Н. Радищев, Полн. собр. соч., изд. АН СССР, т. II, 1941, стр. 43. .