Елена Стасова - Страницы жизни и борьбы

Читая газеты и журналы, отец всегда отмечал интересные статьи и заметки и указывал их нам. В молодые годы он очень много занимался политической экономией, и в его библиотеке имелись все классики буржуазной политической экономии, которые были и моими первыми учителями. В 90-х годах, когда социал-демократическое движение стало играть крупную роль в общественной жизни, отец стал ощущать пробел в своих знаниях. Помню, однажды он обратился ко мне с просьбой изложить ему разницу в программах социал-демократов и эсеров и после этого сделал вывод: «Надо мне прочитать Маркса, а то бродишь как-то ощупью».

Хочется еще рассказать о том, как, живя летом в приобретенном им для земского ценза [3] Имущественный ценз, необходимый для того, чтобы быть избранным в земство. имении в Новгородской губернии (Рождественское-Языково, Боровичского уезда), отец, прекрасно относившийся к крестьянам, постоянно принимал деревенских ходоков, приходивших к нему за разными юридическими советами и помощью. Мать в это время принимала больных. Мне частенько приходилось помогать ей. Перед забором, огораживавшим дом и сад, постоянно стояли телеги крестьян, приезжавших из далеких деревень.

Очевидно, что эта деятельность родителей повлияла и на меня. Это отразилось на той литературе, которую я стала читать. А затем я и сама стала устраивать для крестьян чтение различных брошюр. Это были издания Комитета грамотности, которыми меня весной снабжала Александра Михайловна Калмыкова (владетельница книжного магазина в Петербурге, а также и издательница популярной литературы). Она была дружна с моей матерью и была активным работником Комитета грамотности, Литературного фонда и других обществ того времени. Свои чтения я сопровождала пояснениями и вела беседу на затронутую в брошюре и близкие к ней темы. Крестьян собиралось человек 10–15. Грамотных в деревне было очень мало, и это натолкнуло меня на мысль создать в имении отца начальную школу, в которой могли бы учиться дети из соседних деревень (Шевцово, Волхово, Шегринка, Иногоша).

Отец поддержал меня, но хотел, чтобы школа была земской и не зависела только от его желания и средств. Для этого требовался приговор волостного схода. Я обошла все деревни, и в Языкове состоялся сход под председательством волостного старосты. При посещении мною деревень крестьяне поддерживали мое предложение, а на сходе было вынесено отрицательное решение. Позднее я узнала, что тут замешался священник станции Угловка, находившейся в 12–15 верстах от Языкова. Он обучал крестьянских детей, устраивая их жить в Угловке, за что и получал мзду. Создание школы в Языкове лишило бы его этого дохода. Вот он и повлиял на старосту и на деревенских заправил, и школа в Языкове не была создана.

Большое влияние оказал на меня дядя — Владимир Васильевич Стасов. У меня сохранились его письма ко мне начиная с моих детских лет, и надо удивляться тому, как человек, занятый большой научной и художественной работой, умел подойти к ребенку, не подделываясь под детский язык, соединяя милую болтовню с серьезными вопросами. Несомненно, он много способствовал выработке во мне самокритики и выдержки.

Благодаря Владимиру Васильевичу я уже в детстве приобрела некоторые навыки, очень пригодившиеся в моей нелегальной работе. Так, например, часто он поручал мне передать кому-либо то или другое его устное сообщение. И всегда требовал, чтобы это было выполнено «с фотографической точностью», т. е. дословно. При этом он заставлял меня повторять то, что надлежало передать. Потом я легко запоминала все, что нужно было, без записи, а это ведь часто необходимо было подпольщикам.

Он же приучил меня к аккуратности. Никогда, говорил он, не откладывай на завтра что бы то ни было. Завтра навалится столько дел, что вчерашнее придется отложить, и в результате оно останется несделанным. На письмах Владимир Васильевич всегда требовал ставить число. Иначе, говорил он, письмо будет от «мартобря» (Гоголь, «Записки сумасшедшего»). Он же приучил меня подписываться полным именем «Елена», говоря, что Е. — это может быть и Евфросинья, и Евдокия, и Екатерина.

До 13 лет я училась дома. Весною 1887 г. я поступила в 5-й класс частной женской гимназии Л. С. Таганцевой. К этому времени я владела уже двумя языками (французским и немецким). Окончила я гимназию с правом на золотую медаль и со званием домашней наставницы. Когда, кончая 8-й, педагогический класс, я дала пробный урок — о пунических войнах, одна из наших классных наставниц убеждала меня поступить в воскресную школу для работниц, но я мечтала в то время о медицинских курсах и о продолжении своего образования в области истории.