Михаил Магид: За Советы без коммунистов! [СИ]

В ответ на большевистские обвинения и ложь, радиостанция Кронштадта распространила 5 марта заявление "Всем, всем, всем", в котором разъяснялись цели выступления. В нем, в частности, говорилось: "Мы свергли у себя коммунистический Совет, и ВРК в ближайшие дни проведет в новый Совет, который, будучи свободно избранным, будет отражать волю всего трудящегося населения и гарнизона, а не маленькой кучки обезумевших коммунистов. Наше дело правое: мы за власть Советов, а не партий, за свободно избранное представительство трудящихся… Вся власть в Кронштадте находится исключительно в руках революционных матросов, красноармейцев и рабочих…".

6 марта власти продолжали лихорадочно стягивать войска и размещать их напротив Кронштадта. Это были спецчасти, многие из которых переводили из весьма отдаленных районов, включая Сибирь. С другой стороны, часть солдат и моряков из Петроградского гарнизона и Ораниенбаума были переведены на Юг, к Черному морю, подальше от бунтующего Кронштадта. Власти ужесточили режим чрезвычайного положения, запретив гражданам выходить на улицу после 7 часов вечера и — под угрозой стрельбы без предупреждения — собираться в количестве более 5 человек. На бастующих фабриках продолжались массовые аресты. В Ораниенбауме ЧК казнила членов местного ВРК. На следующий день, 7 марта большевистская артиллерия открыла огонь по Кронштадту, но восставшим удалось с помощью ответного огня уничтожить батареи Сестрорецка и Лисьего Носа. Позднее обстрел возобновился из Красной Горки, в ответ заговорили пушки боевого корабля "Севастополь".

Военное положение Кронштадта было тяжелым. Гарнизон насчитывал примерно 12–14 тысяч человек, в том числе 10 тысяч матросов, однако они были разбросаны по многим укрепленным островам. Поскольку Нева и залив замерзли, город и крепость были легко доступны для атаки по льду. Ледоколов в Кронштадте не было, а военные корабли вмерзли в лед и не могли передвигаться. Снабжение города по воде было невозможно, не говоря уже о том, что правительства соседних стран не горели желанием помогать "красному Кронштадту". Большинство укреплений и орудий крепости были обращены не к внутренней стороне залива, а к открытому морю и мало чем могли защитить ее от нападения со стороны берега. Тем не менее, кронштадтцы не теряли надежды. Они рассчитывали на то, что трудовой народ поднимется на защиту преданных большевиками лозунгов 1917 года. К тому же шла весна, лед мог вскоре растаять, и тогда корабли могли направиться на Петроград и решить исход дела в пользу взбунтовавшегося Кронштадта. Это заставляло спешить и большевистскую власть, уже покачнувшуюся под ударами крестьянских восстаний.

8 марта в Москве открылся Х съезд большевистской партии. На нем Ленину и Зиновьеву удалось одержать полную победу. Был объявлен запрет фракций. Более 300 делегатов отправились в Петроград, чтобы лично участвовать в подавлении Кронштадта. Среди них было немало членов "рабочей оппозиции", которые пытались таким образом смыть обвинение Ленина в том, что их лозунги близки кронштадтским.

В тот же день правительственные части перешли в наступление на Кронштадт. Большевистские части, замаскированные в белые одежды, с огромными потерями взяли лежащий к северу от Котлина форт Љ7. За ними стояли чекистские заградительные отряды с пулеметами, готовые стрелять в тех, кто не повинуется приказу о нападении. Однако кронштадтцы нанесли ответный удар и выбили большевистские части. В заявлении ВРК Љ8, распространенном по радио, указывалось: "Мы не хотели проливать братскую кровь и не сделали ни единого выстрела, пока нас к этому не вынудили. Мы должны были защищать правое дело трудового народа и вынуждены были открыть ответный огонь. Нам пришлось стрелять в наших собственных братьев, которые были посланы на верную смерть коммунистами, обжирающимися за счет народа. А в это самое время их вожди Троцкий, Зиновьев и другие сидели в теплых, освещенных комнатах, в мягких креслах в царских дворцах и обдумывали, как еще быстрее и лучше пролить кровь восставшего Кронштадта".

Воззвания и призывы кронштадтцев возымели свое действие. Часть наступавших перешла на сторону восстания. В последующие дни не раз вспыхивали бунты во время атак на Кронштадт. Так, взбунтовалась, например, вся 79 бригада, солдаты которой собрали собрание, чтобы обсудить требования Кронштадта. В 93 бригаде проходили дискуссии, отмечалось множество случаев дезертирства и перехода на сторону восставших. Власти увеличили число политкомиссаров; командование учредило специальные суды, расстреливавшие непокорных. Политкомиссар Угланов в докладе вынужден был признать: "Мы вынуждены были отойти и отказаться от дальнейших атак, потому что части находились в состоянии сильной деморализации. Армия не в состоянии повторить нападение на форты… Боевая мораль курсантов очень плоха. Преобладают следующая позиция: они требуют информации о целях кронштадтцев и хотят послать делегатов к восставшим, чтобы вступить с ними в переговоры".