Уильям Уотт - Мусульманская Испания

Появились теории, пытавшиеся объяснить «европейскому культурному сознанию» своеобразие принципов творчества арабских поэтов, законы композиции и природу образной системы их произведений. Среди иих необходимо указать теорию Л. Масиньона, упоминаемую в книге. П. Какиа, говоря о ней в разделе, посвященном поэзии, высказывает свои сомнения в ее абсолютной верности. Он справедливо замечает, что арабская метафора не всегда «движется от живого к мертвому» в природе. Однако он принимает другие стороны концепции Л. Масиньона, касающиеся «атомарности» мусульманского мышления, и распространяет их на художественное творчество мусульманских авторов Испании. Фундаментальным элементом в теоретическом построении Л. Масиньона является утверждение, будто бы мусульманское мировоззрение не имеет представления о Вселенной как об упорядоченной системе. Из этого Л. Масиньои выводит «атомарность» мусульманского мышлении и ряд особенностей художественного творчества мусульманских народов.

Недавно концепция Л. Масиньона была подвергнута всесторонней критике в работе советского исследователя А.В. Сагадеева. Он отмстил, что французский ученый, говоря об особенностях «мусульманского мировоззрения», имеет в виду учение ортодоксального мусульманского теолога ал-Ашари и его последователей, пользовавшихся поддержкой лишь весьма узкого круга мусульманских богослонов. Поэтому учение ал-Ашари нельзя представлять в качестве доктрины, в которой «сфокусированы существенные черты мировоззрении народов Ближнего Востока» [7] А.В. Сагадеев, Очеловеченный мир в философии и искусстве мусульманского средневековья. (По поводу одной типологической концепции),— сб. «Эстетика и жизнь», вып. 3, М., 1974, стр. 459. , А.В. Сагадеев убедительно доказывает, что «мышление творцов средневековой мусульманской культуры принципиально ничем не отличается от мышления других пародий, стоявших на том же уровне развития» [8] Там же. .

А.В. Сагадеев демонстрирует несостоятельность и художественного аспекта теории Л. Масиньона. Она неверна, поскольку не принимает по внимание «как раз те моменты мировосприятия творцов средневековой мусульманской культуры — в концептуальной и художественно-эмоциональной формах его выражения, без которых эта культура выглядит в значительной мере обедненной, если не сказать — лишенной, по существу, своего подлинного исторического облика» [9] Там же, стр. 488. .

Арабская классическая поэзия, и в частности поэтическое наследие мусульманской Испании, разумеется, имеет свои характерные особенности. По наличию специфических черт не должно заслонять от взоров исследователя тех свойств, которые типологически сближают это наследие со средневековым художественным творчеством других народов. Например, каноны арабской средневековой классики (их следует отличать от шаблонов в новой и новейшей литературе) могут быть интерпретированы как следствие этикетности средневекового мировоззрения в свете теории литературного этикета, разработанной Д.С. Лихачевым на материале древнерусской литературы.

В поэзии мусульманской Испании индивидуальный опыт автора не находил прямого «документального» отражения в его произведениях. «Документальные» детали, проникавшие в поэзию и связывавшие ее с действительностью, блекли в окружении поэтических символов. Предметность устранялась из мира поэзии этикетно мыслившего литератора Испании. Реальные события, картины окружающего мира, несомненно оказывавшие влияние на творчество поэтов и вызывавшие к жизни многие их произведения, по-особому претворялись в их стихах, не всегда и не полностью определяли их содержание.

Применительно к литературе мусульманской Испании, основанной на канонах, оригинальность и традиционность не являются альтернативными понятиями. Любом поэт должен был сочинять свои произведения, следуя нормативным правилам. Наивысшего успеха достигал тот, кто в рамках нормативных требований средневековой поэтики ярче проявил богатство своих вариационных и интонационных возможностей.

П. Какиа пишет, что произведения доисламских поэтов признавались непревосходимым эталоном совершенства и поэтому поздние авторы были обречены на подражание высоким образцам. Это не совсем так. С подобных позиций выступали арабские филологи Абу Амр ибн ал-Ала (689—770), Ибн ал-Араби (ум. в 846 г.) и их единомышленники. Однако уже Иби Кутайба (828-9—889) был готов признать равными возможности любого поэта — древнего или нового. Так был снят запрет на критику доисламских и раннеисламских авторов. Развивая мысль Ибн Кутайбы, ас-Салиби (961—1038) утверждал, что стихи его современников лучше стихов предшествующих поколений поэтов, а Ибн Рашик (995-1000—1063-4) пришел к радикальному выводу, что новые поэты не обязаны и не должны слепо копировать древних. Ас-Салиби и Ибн Рашик строили свои рассуждения, опираясь на конкретный материал. Они не могли не заметить, что наследуемая от поколения к поколению традиция подвергалась трансформации и что, очевидно, в ней самой таились возможности, обеспечивавшие такую трансформацию. Потому-то они и сочли возможным легализировать изменения, происшедшие в арабской классике.