И Алуф - Партия большевиков в Февральской революции 1917 года

Из всех воюющих держав Россия переживала наиболее тяжелые экономические потрясения. К началу 1917 г. экономические трудности необычайно усилились и страна оказалась перед лицом всеобщей хозяйственной разрухи. В декабре 1916 г. 39 петроградских предприятий вынуждены были прекратить производство из-за отсутствия топлива и 11 — вследствие прекращения подачи электроэнергии [270] См. «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции». Документы и материалы, ч. II. М.—Л., 1957, стр. 20. . Железные дороги не справлялись даже с подвозом продовольствия армии.

В январе 1917 г. резко сократилось поступление хлеба в города. Вместо 89 вагонов муки в сутки, необходимых для снабжения населения столицы, Петроград получал всего лишь 49 вагонов [271] «Очерки по истории Октябрьской революции», т. I. М.—Д., 1927, стр. 152. . У хлебных лавок с раннего утра выстраивались огромные очереди. Голод терзал рабочие семьи [272] Даже петроградское жандармское управление в одном из своих донесений, относящихся к концу 1916 г., вынуждено было отметить, что «число бедняков в городах удесятерилось. Голодает большинство жителей города, остальные влачат жалкое существование» (см. Б. Граве. К истории классовой борьбы в России в годы империалистической войны. М., 1926, стр. 173). .

В феврале 1917 г. председатель Государственной думы М. В. Родзянко, характеризуя хозяйственную разруху, писал Николаю II: «Положение России сейчас катастрофическое» [273] «Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции», ч. II, стр. 18. . Прогрессирующий паралич народного хозяйства и военные поражения вконец расшатали старый правительственный механизм. Царизм переживал состояние глубокого кризиса, утрачивая всякий моральный и политический авторитет в стране. Русскую буржуазию уже не устраивал такой расшатанный механизм государственной власти. Однако она не решалась на разрыв с монархией. Буржуазия оказалась перед лицом двойной опасности: с одной стороны — опасность проигрыша войны, с другой — опасность революции. Первая усиливала ее оппозиционность к царскому правительству, вторая толкала на поиски компромисса с ним [274] Царский министр Сазонов, сторонник соглашения с либеральной буржуазией, убеждал правительство: «Если только обставить все прилично и дать лазейку, то кадеты первые пойдут на соглашение. Милюков — величайший буржуй и больше всего боится социальной революции. Да и большинство кадетов дрожит за свои капиталы» («Архив русской революции», т. XVIII. Берлин, 1926, стр. 114). Однако царизм не хотел идти на соглашение даже с робкой думской оппозицией. В правительственном лагере все больше брали верх крайне правые элементы, представители наиболее оголтелых крепостников-помещиков и реакционных верхов армии. Под давлением этих элементов в правительственных кругах вынашивался план разгона Государственной думы и установления режима военной диктатуры для беспощадного подавления надвигавшейся революции. . «Боясь народа больше, чем реакции, она пододвигалась к власти путем соглашательства с монархией» [275] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 384. . Такая линия поведения определяла политический курс либеральной буржуазии и во время первой русской революции и в годы реакции. Что же изменилось с тех пор? Факты свидетельствуют, что в канун Февральской революции усилилась оппозиционность буржуазии, углубились противоречия между ней и самодержавием, в то же время боязнь революционного пролетариата вынуждала буржуазию держаться за монархию, стремиться к дележу власти с царизмом.

Запоздалость антифеодальной революции в России, которая в условиях войны вплотную сблизилась с революцией пролетарской, определяла крайнюю нерешительность и дряблость русской буржуазии, смертельную боязнь массового революционного движения. Революция, писала «Торгово-промышленная газета» в марте 1917 г., «дала первые осязательные результаты лишь теперь, когда капиталистическое хозяйство успело уже развиться, когда в его рядах сплотился рабочий класс, для которого невыносимо стеснительными стали не только политические рамки старого порядка, но и недостаточными представлялись условия существования в рамках буржуазного государства» [276] «Торгово-промышленная газета», 10 марта 1917 г. .

В своих оппозиционных маневрах лидеры либеральной буржуазии вынуждены были все время оглядываться на российский пролетариат, прошедший замечательную школу революционных боев 1905 г. и имевший во главе партию большевиков. Закаленный в классовых битвах российский пролетариат находился в авангарде общенародного движения против войны и царизма. За годы войны численность промышленного пролетариата значительно увеличилась, достигнув к началу 1917 г. почти 3,4 млн. человек против 2,7 млн. в конце 1913 г., а общая армия наемного труда составила около 15 млн. человек [277] См. П. В. Волубуев. Пролетариат и буржуазия в 1917 году. М., 1964, стр. 15–18. . Вследствие сокращения числа мелких предприятий усилилась концентрация рабочих в крупном производстве. К началу 1917 г. 72,3 процента всех рабочих 31 губернии европейской части России было занято на крупных предприятиях с количеством рабочих свыше 500 человек на каждом [278] См. Б. М. Фрейдлин. Очерки истории рабочего движения в России в 1917 г., стр. 25. . Несмотря на военные мобилизации, все же «в силу экономической необходимости царизм вынужден был сохранять на предприятиях, связанных с военными нуждами, прежде всего на предприятиях, производивших металл и оружие, основные кадры рабочих» [279] Там же, стр. 29. . Эти кадры состояли из потомственных пролетариев, прошедших школу борьбы с царизмом и капитализмом, воспитанных на идеях большевистской «Правды». Они составляли главную ударную силу надвигавшейся революции. «Уничтожить этого слоя нельзя, — писал В. И. Ленин в 1915 г. — Он жив. Он проникнут революционностью и антишовинизмом. Он один стоит среди народных масс и в самой глубине их, как проповедник интернационализма трудящихся, эксплуатируемых, угнетенных» [280] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, стр. 175. .