Сергей Реутов - Тайные общества. За кулисами власти

Вся эта непременная символика Опричного ордена использовалась повсюду. Вот как описывали въезд Ивана Грозного в Москву после возвращения из Новгородского похода, закончившегося полным разгромом «рыцарями» Иоанна некогда великого города. Впереди войска ехал опричник на коне, нагрудный доспех которого был украшен свежеотрубленной головой большого английского пса. За ним, также на коне, следовал сам царь Иван, у которого на груди была большая серебряная песья голова, подвешенная так, что при каждом шаге коня пасть пса громко лязгала зубами. Черные монашеские одеяния опричников были подбиты овчиной. Сама же опричная символика весьма напоминала символику католического монашеского ордена доминиканцев, члены которого выполняли в странах католического Запада функции инквизиторов. Единственным отличием между эмблемами доминиканского монашеского ордена и Опричного ордена Иоанна было то, что собачья голова на гербе доминиканцев держала в пасти факел — в знак того, что «псы Господни» просвещают мир светом истинной веры и в клочья рвут ее врагов, — и масличную ветвь (это означало, что они несут мир всем добрым христианам, которым их нечего опасаться).

Многие ордена были основаны в Палестине и Иерусалиме. Среди них такие знаменитые, как тамплиеры (храмовники) и Приорат Сиона (если, конечно, считать, что он все же существует). И в этом ничего удивительного нет: с IV века Палестина и Иерусалим становятся местом паломничества. Потоки благочестивых христиан со всей Европы хлынули на эти земли, дабы поклониться святым местам. Для кого-то такое путешествие являлось результатом духовного порыва, для кого-то — актом покаяния, очищения от грехов. Ведь дорога была дальней и трудной: передвигаться от европейских портов до палестинских приходилось морем, а если по суше — то на повозках или пешком, часто под палящим солнцем, по извилистым каменистым дорогам, подчас без всякой возможности пополнить запасы воды и еды. Дальность и трудность путешествия приводила к тому, что пилигримы нередко прибывали в Иерусалим тяжело больными. И тогда заботу о них брали на себя небольшие гостеприимные дома и монастыри.

Увеличение потока паломников привело к тому, что в середине VI века папа римский Григорий Великий послал в Святую землю аббата Проба для восстановления старых и постройки новых странноприимных домов. Паломничество не прекращалось и в период арабского завоевания Ближнего Востока. Причем арабы поначалу терпимо относились к пилигримам из Европы, чего нельзя сказать о турках-сельджуках.

Особую роль в создании нового братства сыграл купец Мауро из итальянского города-республики Амальфи, торговавший с малоазиатскими портовыми городами. Во второй половине XI века он получил от египетского халифа Боменсора, владетеля Палестины, разрешение на открытие в Иерусалиме госпиталя (лат. gospitalis — гость) — странноприимного дома для паломников, путешествующих к святым местам. Первоначально странноприимный дом был посвящен патриарху Александрийскому, святому Иоанну Элеймону, жившему в VII веке. Паломники из Европы называли этот дом «госпиталем Иоанна Милостивого». Позже покровителем иоаннитов стал святой Иоанн Иерусалимский (Креститель). Отсюда произошло название братства, ухаживавшего за бедными и больными паломниками, проявлявшего милосердие и сострадание к нуждающимся, — иоанниты, или госпитальеры.

Это братство было основано около 1080 года при участии бенедиктинских монахов в созданном гостеприимном доме. Община помогала нуждающимся паломникам, приезжавшим из Европы поклониться Гробу Господню, а сам госпиталь превратился в монастырь с больницами, церковью Святой Марии Латинской и часовней Святой Марии Магдалины. И все это — совсем рядом с Гробом Господним.

Первым настоятелем госпиталя стал избранный братьями-монахами Жерар (Герард) де Торн. Под его руководством были выстроены церковь Святого Иоанна Крестителя и новый большой госпиталь, состоявший из двух отдельных зданий: для мужчин и для женщин. В церкви Святого Иоанна служили монахи-бенедиктинцы. День рождества Иоанна Крестителя у членов нового братства становится особо почитаемым праздником.

Так монахи, служившие в госпитале, стали называться госпитальерами, то бишь гостеприимцами святого Иоанна Иерусалимского. Пример Жерара и его товарищей вдохновил многих современников, которые с радостью приняли на себя монашеские обеты бедности, целомудрия и послушания и дали клятву «бедных братьев госпиталя Святого Иоанна»: «Служить рабами и слугами своим господам и повелителям, каковыми являются все слабые и больные».