Павел Данилин - Воссоединение

Там сказано буквально следующее: «Без Украины Россия перестает быть евразийской империей. Без Украины Россия все еще может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством и скорее всего была бы втянута в изнуряющие конфликты с поднимающей голову Средней Азией, которая, произойди такое, была бы обижена в связи с утратой недавней независимости и получила бы поддержку со стороны дружественных ей исламских государств Юга. Китай, похоже, также воспротивился бы любого рода реставрации российского доминирования над Средней Азией, учитывая его возрастающий интерес к недавно получившим независимость государствам этого региона. Однако если Москва вернет себе контроль над Украиной с ее 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Черному морю, то Россия автоматически вновь получит средства превратиться в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и в Азии. Потеря Украиной независимости имела бы незамедлительные последствия для Центральной Европы, трансформировав Польшу в геополитический центр на восточных рубежах объединенной Европы».

Надо понимать, что для Бжезинского «имперская», то есть сильная во внешнеполитическом смысле Россия, – есть непременное зло. Потому и рецепт для Украины, согласно Бжезинскому, один – оторвать Украину от России и включить в пространство европейской безопасности, то есть в НАТО. В одном месте в своей книге он даже назвал конкретные сроки: «Где-то между 2005 и 2010 годами Украина, особенно тогда, когда она добьется значительного прогресса в проведении реформ внутри страны и тем самым более четко определится как страна Центральной Европы, должна быть готова к серьезным переговорам как с Европейским союзом, так и с НАТО», – пишет статусный идеолог внешней политики США. Как известно, его прогноз не вполне сбылся, хотя в целом он почти точно назвал сроки – ведь при Ющенко подготовка к присоединению к НАТО шла полным ходом.

Но вернемся в 2013 год. США рассчитывали при помощи Евросоюза «откатить» к предыдущей, более лояльной Вашингтону версии украинское руководство и внешнюю политику Киева. Евроассоциация была лишь первым шагом на пути дальнейшего движения Украины в сторону НАТО. Не зря в том же году незадолго до майдана офицеры Североатлантического альянса и ВМС США начали присматривать места базирования и дислокации своих подразделений (пока что чисто технического состава) в Крыму. Чтобы развернуть инфраструктуру, по горячим следам, так сказать.

Строптивая Россия Путина была для Америки как кость в горле. Ударить по Москве не выходило. Не сработала даже оголтелая пропаганда против Олимпийских игр в Сочи, которые вскоре должны были стартовать. Внутри страны Кремль предпринял целую серию мер, направленных на обеспечение единства страны, лояльности бизнеса и чиновников, а также защиты от действий иностранных агентов. В частности, началась «национализация элит» – чиновникам запрещалось иметь счета и активы за рубежом. Закон об иностранных агентах выбил почву под ногами тех НКО (некоммерческих организаций), которые десятилетиями кормились из рук Госдепа США и последовательно проводили проамериканскую политику внутри страны. Набирала шаги деофшоризация бизнеса. Все это ставило под вопрос возможность Вашингтона хоть в какой-то мере влияния на политику России изнутри.

На внешней арене ситуация у США была еще хуже. Барак Обама был унижен в Сирии, где жесткая позиция России помогла удержать власть законному президенту Башару Асаду. «Гуманитарные бомбардировки» и трайбализация Ливии показали, что арабская весна закончилась большой кровью (а ведь даже поддержавший первоначально бомбардировки тогдашний президент России Дмитрий Медведев практически сразу изменил свою позицию по отношению к действиям Запада в Ливии, увидев, какой пожар гражданской войны там запалили страны «золотого миллиарда»).

Как и предупреждала Россия, на Ближнем Востоке набирала силу реальная угроза – террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ), когда-то как и «Аль-Каида», вскормленная агентами ЦРУ, а теперь являющаяся, с одной стороны, основной угрозой миру и, с другой – доказательством провала ближневосточной политики американского руководства. Набирала силу интеграция экономик стран БРИКС, укреплялись пророссийские или инициированные Москвой альянсы вроде ШОС, ЕврАзЭс и ТС.