Павел Данилин - Воссоединение

В ходе ужина Фюле заказал бутылку дорогого вина, для того чтобы иметь возможность поднять тост за будущее Украины в составе Европы. «За Европу» – такой тост поднял Фюле. Менее радостный Виктор Пинчук пытался поговорить с Фюле по душам и добиться от него ответов на ключевые вопросы о цене ассоциации и действиях других сторон. Но евробюрократ делал удивленное лицо и думать отказывался, что такой шаг может задеть, к примеру, интересы России. «Вам нужно будет найти такое решение, которое было бы также приемлемым для Путина, с русскими могут возникнуть сложности», – убеждал Пинчук Фюле. Но тот был непреклонен. «С русскими всегда сложно», – ответил Фюле, намекая на то, что никаких особых решений для взаимоотношений между Украиной-ЕС и Россией не предусмотрено.

Брюссель рассчитывал более-менее легко продавить Виктора Януковича и добиться подписания соглашения о евроассоциации, не желая слушать аргументы России. Москва не раз предлагала Европе провести переговоры с лидерами стран Таможенного (а впоследствии Евразийского экономического) союза. Но в Брюсселе такие переговоры не считали важными и раз за разом отказывались от предложений, исходящих из Кремля. Во многом столь жесткой позиции ЕС помогала и поддержка, оказываемая со стороны Вашингтона.

Вот как о попытках России указать, что в процессе евроассоциации Украины затрагиваются и ее интересы, а также о реакции Запада, рассказывал президент России Владимир Путин: «Как изначально складывался наш диалог с американскими и европейскими партнерами по этой теме? Не случайно упомянул наших американских друзей, так как они впрямую или из-за кулис всегда влияют на наши отношения с соседями. Иногда даже не знаешь, с кем лучше разговаривать: с правительствами некоторых государств или напрямую с их американскими покровителями и спонсорами. В случае с соглашением об ассоциации Украины с ЕС вообще не было никакого диалога, я уже об этом говорил. Нам было сказано, что это, мол, не ваше дело. Если говорить по-простому, по-народному просто послали подальше. Все доводы по поводу того, что Россия и Украина – члены зоны свободной торговли СНГ, что у нас исторически сложившаяся глубокая кооперация в промышленности и сельском хозяйстве, фактически единая инфраструктура, – эти аргументы никто не хотел не только рассматривать, но даже слушать».

В свою очередь, Киев наивно полагал, что может до бесконечности лавировать. Так, 19 февраля 2013 года министр иностранных дел Украины Леонид Кожара заявлял, что «в этом году для Украины существует шанс иметь свободную торговлю с обоими этими межгосударственными образованиями – и с Таможенным союзом, и с Европейским союзом». Менее недели спустя в Европе отрезали – так быть не может. «Одна страна не может быть одновременно членом Таможенного союза и частью глубокой общей зоны свободной торговли с Европейским союзом», – заявил, в частности, председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу, предложив Киеву определиться, с кем он хочет быть. Очень простое послание – вопросы евроинтеграции Украины Евросоюз отказался обсуждать с Москвой.

20 декабря 2012 года я выходил из поезда Москва – Киев, даже не предполагая, что уже через полтора года я и дюжины три моих знакомых не смогут въехать на территорию Украины как «враги незалежности». В столице Украины я оказался по делам – по приглашению Дмитрия Киселева. Да-да, того самого Дмитрия Киселва, которого вскоре украинская публика демонизирует и сделает чуть ли не главным виноватым во всем, что происходило у них в стране и с ними самими.

Дмитрий Киселев создал на Украине интеллектуальный клуб «Сковорода», названный в честь русско-украинского философа и ваганта Григория Сковороды. Ежемесячно проходили заседания членов клуба, на которые из России приглашались гости. Так, за месяц до меня в Киеве побывал отец Тихон (Шевкунов), а после меня гостем Киселева был Владимир Жириновский. Удивительно, но сегодня такое даже представить себе невозможно. Впрочем, последнее заседание клуба прошло 28 октября 2013 года – за месяц до бунта, названного евромайданом.

Киев встретил меня заснеженными улицами, которые не очень хорошо убирались, и довольной предновогодней суетой. Площадь независимости еще сверкала чистотой и порядком, золотом и белизной, а слова «Дом профсоюзов» и «Грушевского» не вызывали никаких особых эмоций. Я дал интервью «Першему каналу», в котором достаточно подробно рассказывал, почему полагаю евроинтеграцию не нужной украинцам затеей. Потом было еще несколько интервью. Все журналисты, с которыми я общался, были вежливыми, слушали аргументы и не набрасывались агрессивно на человека, посмевшего усомниться в их идеалах. Недостижимое поведение для украинских медиа сегодня…