Юрий Олсуфьев - Из недавнего прошлого одной усадьбы

Текст воспоминаний приготовлен мною в сотрудничестве с А. К. Митюковой и Ф. И. Павловой. Немало ценных указаний я получил от Е. П. Васильчиковой и А. В. Комаровской. Архивные фотоснимки извлечены из фотоальбома «Красные Буйцы» и остатков большого фотоальбома П. И. Нерадовского, которые находятся в одном из частных собраний в Москве. Там же сохранились и отдельные предметы из Буецкой усадьбы. Но значительная их часть, как уже говорилось, поступила в Тульский художественный музей, где они выявлены мною с помощью сотрудников этого музея М. Н. Кузиной и Л. В. Чербы. Фотоснимки двух портретов из Русского музея получены стараниями М. Г. Малкина и Г. А. Поликарповой. Фотографический материал для публикации подготовлен В. А. Соломатиным. Всем названным лицам публикатор считает своим долгом выразить сердечную благодарность.

В июне 1991 года исполнилось мое давнее желание посетить места, описанию которых посвящены десятки страниц «Воспоминаний» Ю. А. Олсуфьева. Если Куликово поле и храм Сергия Радонежского близ обелиска на Красном холме приведены ныне в почти идеальное состояние, то село Красное, или Красные Буйцы, оставляет тягостное впечатление. Нет, пожалуй, другого места Тульской области, где контраст между дивным по красоте ландшафтом и чудовищным по безобразию строительством воспринимался бы так, как это воспринимается в Буйцах. Хутор Кичевка, на который открывался вид с южной стороны усадьбы Олсуфьевых, превратился в центральную часть дикого по бесплановости поселка с населением около полутора тысяч человек. Земля разрыта тяжелой техникой, дороги разбиты, типовые дома выстроены без всякого участия художника и архитектора. Непрядва и Буйчик заросли ивняком до полной неузнаваемости их русел. Не избежала печальной участи запустения и усадьба Олсуфьевых: на месте пострадавшего от пожара так называемого «большого» дома, теперь целиком разрушенного, выстроена новая больница, которая никак не вписывается в окружающий пейзаж; от Олсуфьевского дома уцелела только его крайняя западная часть – отдельно стоящий флигель; хозяйственные сооружения из белого камня, датируемые еще XVIII веком, не сегодня-завтра развалятся от заполняющих их гаражей; церковь вконец обезображена, ее колокольня и купол снесены, а кладбище и могилы родителей Ю. А. Олсуфьева давно разрыты и ликвидированы. Вся местность, где прежде цвели сады и благоухали травы, превращена в подобие свалки, а подлинная свалка устроена как раз там, где находился Олсуфьевский дом. И только случайно сохранившийся коридор «нижней» гостиной, пол которого был выстлан квадратными черными и белыми плитками, указал мне на расположение восточного флигеля. Найдутся ли люди в Буйцах, Епифани и Туле, которым была бы небезразлична судьба Олсуфьевской усадьбы и которые займутся ее восстановлением? И приведением в порядок Красных Буец в целом, благо Буйцы и их окрестности в скором времени должны войти в российский национальный парк «Куликово поле», начало которому, по существу, было положено именно семейством Олсуфьевых.

«Поминовение» есть путь к оживотворению, поэтому и воспоминание до некоторой степени оживляет, причащает к жизни, воскрешает [1]. Все злое как таковое и чуждое жизни по существу не может входить в круг творчески воспринимаемого, а, наоборот, все доброе и потому жизненное подлежит быть творчески возносимым к жизни.

Воспоминаемое [2]должно быть завершенным, причем завершенным в прошлом, отсюда – то грустное, что всегда сквозит в воспоминаниях: прошлое покрыто тенью смерти, и оно воскресает в слезах разлуки…

Таким завершенным в моем прошлом – жизнь в Буйцах, образы которой светлой чередой восстают в моей памяти.

Звание помещика есть та же служба.

Наша усадьба была расположена на высоком левом берегу реки Непрядвы, приблизительно с версту ниже устья впадающей в нее речки Буйчика. Дом был одноэтажный, длинный; он состоял из трех частей: из средней, деревянной, и из двух почти одинаковых кирпичных флигелей с мезонинами по сторонам средней части; только флигель, который был с восточной стороны, был соединен со средней частью дома так называемой «нижней» гостиной и огибавшим ее с северной и западной стороны коридором, тогда как западный флигель стоял отдельно.