Владимир Дацышен - Очерки истории Монголии в XIX – первой четверти ХХ вв

В Китае летом 1900 г. серьезно опасались, что развитие конфликта приведет к оккупации Халхи, об это говорилось в телеграмме Цзюньцзичу от 19 июля 73. Улясутайский цзянцзюнь Лянь Шунь заявлял: «Мы не должны верить русским» и говорил о необходимости недопущения ввода новых русских войск 74. 10 августа 1900 г. Ургинский амбань Фэн Шенъэ докладывал в Пекин: «Кулунь находится не далеко от русской границы, ходят слухи, что русские могут начать наступление на этом направлении. Мы должны тщательно готовиться к обороне и вести разведку… Хулуньбуир уже захвачен русскими Я опасаюсь, что русские войска перейдут границу и войдут на нашу территорию. Прошу выслать 1000 монгольских солдат для защиты границы» 75.

Ситуацию в монгольских кочевьях могли дестабилизировать беженцы из Маньчжурии. Остатки разбитой русскими войсками армии из Барги бежали в Дунмэн (Восточное знамя).

Вскоре, после разгрома Цинской армии, в монгольские степи было организовано отступление войск из всех 3-х провинций Маньчжурии. Хэйлунцзянский цзянцзюнь Шоу Шань, покончивший с собой после падения Цицикара, в завещании приказал своим соратникам Чен Дэцюаню и Са Бао увести остатки армии на запад. Тело самого Шоу Шаня жена увезла в монгольские кочевья, к себе на родину. Перед вступлением русских войск в Мукден из древней маньчжурской столицы в Монголию выехали с казной и императорскими святынями все руководство провинции. Шэньцзиньский фудутун Цзинь Чан докладывал в сентябре в Пекин, что округ Цзитунюй стал центром антирусского сопротивления.

После взятия иностранными войсками столицы руководство Китая пересмотрело свое отношение к происходящим событиям. Лянь Шуню императорским указом запрещалось «вступать в конфликт с русскими солдатами, пришедшими защищать торговцев», но предписывалось продолжать обучение войск «на всякий случай» . В августе, после получения известия о том, что Двор покинул Пекин, Ургинский амбань доложил, что реальной угрозы наступления русских войск в Монголию нет. Войска в районе Кяхты, по данным разведки, не планировали наступления, а между Халхой и Мукденской провинцией лежала безводная пустыня, препятствующая передвижению войск. Амбань просил прощения, что не прибыл в Пекин раньше и просил разрешения сопровождать императора в его вынужденной поездке.

Не смотря на прекращение военных действий в Чжили, русское командование не исключала возможности возникновения конфликтов с Монголией. В сентябре Военное министерство обращало внимание Омского командования на развитие антирусских настроений в Кобдо. 2 сентября начальник Главного штаба запрашивал Омск: «Как готовитесь к возможным конфликтам на границе с Монголией» 77.

Присутствие казачьего отряда в Урге не осложняли российско-китайские отношения в регионе. Во многом это было связано с тем, что в российском отряде несли службу буряты, сохранившие родственные связи с китайскими монголами. В октябре 1900 г. русский отряд в Урге был усилен сотней казаков и двумя артиллерийскими орудиями.

Таким образом, все монгольские территории в большей или меньшей степени были втянуты в российско-китайское противостояние, цинская администрация везде провела мобилизационные мероприятия и пригласила войска из других провинций, но монгольское население вместе со своими лидерами, за исключением Хулуньбуэра и Цзитунюй, не поддержало антироссийских военных приготовлений. Власти Монголии готовились к обороне, но все единодушно признавали ее слабость и беззащитность в случае русского наступления. Пекин отводил важное значение Монголии в деле обороны страны от иностранной агрессии, но не выделил ни денег ни войск для укрепления этой территории, приказав изыскать резервы на месте. Война не коснулась почти всей территории, населенной монголами, отправка российского отряда в Ургу не была воспринята как акт вторжения или часть военной компании.

Редактор газеты «Восточное обозрение» записал: «В 1900 г. война шла около Пекина, на Амуре и в Маньчжурии, а в Кяхте продолжалась торговля и отношения между кяхтинцами и маймаченцами не оставляли желать лучшего. И кяхтинцы, и маймаченцы были уверены, что война до них не дойдет, и они продолжали свои торговые операции. И действительно, война до них не докатилась» 78. Тем не менее, все монгольские территории в большей или меньшей степени были втянуты в российско-китайское противостояние. «Сибирская торговая газета» в августе 1900 г. отмечала: «Деятельное участие русских в прискорбных китайских событиях явно нарушила добрые соседские отношения туземцев с русскими в Маньчжурии и отчасти замутила их в Монголии» 79.