Ольга Деркач - Книга Москвы - биография улиц, памятников, домов и людей

А оно есть: вот у театра имени Вахтангова села и болтает ножками золоченая китайская принцесса Турандот, вспоминает, наверное, самую первую постановку сказки Гоцци в 1922 году на этом же месте, но совсем в другом здании. Или вот Александр Пушкин об руку с Натали стоит – напротив дома номер 53, куда зрелый стихотворец привез после венчания 18 февраля 1831 года восемнадцатилетнюю супругу. И Окуджава на углу Плотникова переулка – будто бы из арки своего двора (того, что был по соседству у дома 43) стремительно выходит на улицу, ставшую для него не просто отечеством, но призванием, религией, бедой и радостью одновременно. И практически смешивается с толпой – скульптор Георгий Франгулян намеренно не поднял Булата на пьедестал. Это памятник и двору тоже – недаром рядом стоит стол для домино и лавочки, памятник более чем уместный, потому что двора уже нет: «во дворе, где каждый вечер все играла радиола», теперь высится убожество в новорусском стиле, оскорбляя попутно своим соседством мельниковский шедевр в Кривоарбатском.

Ну, вы уже поняли: об Арбате нельзя писать маленькое эссе. Можно сочинить большую статью, можно – толстую книгу, можно – многотомное собрание сочинений. Посему – закругляемся. И вот вам прощальный привет: даже не все москвичи знают, что кроме большого Арбата в Москве с XVII века существовал еще Арбатец – митрополичья слобода за стенами Крутицкого подворья, что в районе нынешнего метро «Пролетарская». Лишь Арбатецкая улица напоминает сегодня о бесследно исчезнувшей слободе. И о ее названии тоже спорят. И тоже склоняются к арабскому «пригороду».

Никогда не задумывались, почему парк под Кремлевской стеной называется Александровским садом? Мы порылись в книжках… и не нашли ответа. Только время, когда над заправленной в трубу рекой Неглинкой был разбит сад (1819-1822 годы), указывает, что по русской традиции имя давали поклонники, что называется, актуального правителя – в то время им был Александр I.

Говоря незамысловатое «Александровский сад», мы, по правде, совершаем ошибку. Потому как садов на самом деле три: Верхний (до Троицкой башни), Средний (между Троицкой и Боровицкой башнями) и Нижний (до набережной).

Интереснее всего, конечно же, Верхний. Развлечений для глаз – на любой вкус. Самое первое – чугунная ограда и ворота со стороны Исторического музея. Древнеримские триумфальные мотивы должны были напоминать о победе над Наполеоном. К украшениям сада первой половины XIX века относится и грот «Руины». Название символично – для строительства архитектор Бове использовал обломки от взорванного Арсенала. Вот пример рачительного хозяйствования!

К 300-летию дома Романовых Верхний сад украсили так называемым Романовским обелиском. Увенчанный двуглавым орлом, он высится там и сегодня. И не всякий из праздных гуляк знает, что пережил обелиск за истекший век. Принятый в апреле 1918 года ленинский план монументальной пропаганды предписывал снести памятники в честь царей и их слуг и воздвигнуть, наоборот, монументы революции. Обелиск в Александровском саду выполнил ленинский план на двести процентов, причем не сходя с места: в том же 1918 году с него сбили имена царей, а на их место определили список пламенных революционеров от Маркса до Плеханова (к слову: часть персон из середины списка даже мы, успешно изучавшие философию и историю партии – известно какой – в вузах, не могли с ходу идентифицировать).

Следующая по времени, но не по значимости, достопримечательность Александровского сада – Могила Неизвестного солдата. Эта, без сомнения, национальная святыня и национальная гордость требует отдельного рассказа, а посему вернемся к ней на соответствующей букве «Книги Москвы». К месту лишь скажем, что при сооружении мемориала павшим воинам многострадальный обелиск снова потревожили. Первоначально он стоял у входа в Верхний сад, но стройка заставила его подвинуться к гроту.

А вот о чем не следовало бы говорить вообще, но правила описательства обязывают – так это о церетелиевском новоделе по якобы мотивам русского фольклора. Конечно, мы не спорим, должно быть в Москве место, где родители имели бы возможность проиллюстрировать капризным чадам фразу: «Будешь себя плохо вести – дяде (тете, волку, медведю и т. д., вплоть до лягушки) отдам». Но почему его так необходимо располагать в самом центре? Особенно неуместна бесстыжая русалка ровно напротив Могилы Неизвестного солдата. А ведь она могла бы украсить массу укромных уголков в парках «для взрослых», тогда как сейчас знающие родители стараются в этом направлении детей не перемещать.