Дмитрий Леонов - История 658 зенитного ракетного полка особого назначения

Николаю Дмитриевичу, по натуре исключительно добросовестному и дотошному, пришлось начинать с того, чтобы Госкомиссия досконально изучила все возможности системы С-25, все ее плюсы и особенно минусы. Выявление каждого минуса ставилось офицерам в плюс и щедро поощрялось по служебной линии. Свои плюсы система воочию демонстрировала стрельбами по реальным самолетам на полигоне. Но минусы были сильнее, потому что извлекались из воображения. Бесконечные дебаты вокруг них велись и на полигоне, и в московских кабинетах, и на головном объекте системы, но везде они были одинаковыми, так как в постановке вопросов был общий дирижер.

Появились предложения проверить работу системы в условиях радиопомех, хотя пробные облеты показали, что разработанные в ЦНИИ Минобороны источники помех слабоваты, чтобы забить станцию Б-200. Но, несмотря на это, наиболее острые споры между военными и промышленностью велись именно по помехозащищенности системы. Помню, как-то вызвал меня первый замминистра среднего машиностроения Б. Л. Ванников, которому КБ-1 подчинялось через Главспецмаш. Он сказал мне, что к нему сейчас подъедет маршал Яковлев с вопросами, касающимися системы С-25.

Встречая Яковлева и двух генералов, Ванников сказал:

- Рад приветствовать вас. И еще более буду рад узнать, как долго вы собираетесь еще тянуть резину с приемкой системы С-25.

Пропустив эти слова как бы мимо ушей, Яковлев решил с ходу повести разговор в заранее продуманном направлении:

- Всё это хорошо, что мы постреливаем на полигоне, но всё это - в тепличных условиях: всего лишь с четырьмя стрельбовыми каналами, самолеты-мишени идут без постановки активных и пассивных помех.

- Нарушители наших воздушных границ, о которых мы чуть ли не каждый день узнаем из газет, тоже ходят без всяких помех, но на высотах, где их могут до стать только зенитные ракеты. А мы ведём пустые словопрения вместо того, чтобы делать дело. И ещё скажу вам: запустите на зенитно-ракетный комплекс самолеты с помехами, - и он их собьет. Не верите мне - спросите у разработчика. Верно я говорю? - спросил Ванников у меня.

Я утвердительно кивнул, только теперь поняв свою роль в этом разговоре, на которую рассчитывал Борис Львович.

- Вы пользуетесь тем, что у нас сейчас нет постановщиков помех, хотя теоретически ясно, что система не защищена от помех, - ответил маршал.

Я возразил ему:

- И практически и теоретически ясно, что система уже сейчас может работать при определенных плотностях помех. Пока у вас появятся более плотные помехи - появится и возможность бороться с ними.

- Вот и прекрасно. Проведите модернизацию системы, а потом мы ее испытаем в условиях помех и примем. И заодно введите на полигоне штатное число ракетных и целевых каналов.

- Такие вещи в один день, и даже в год, не делаются.

- А мы согласны подождать, - вступил в разговор один из генералов.

- По помехозащищенности у нас в КБ создана специальная головная лаборатория, туда собраны лучшие силы, и весь наш отдел практически ничем другим не занимается, если не считать разработку подвижного зенитно-ракетного комплекса С-75. Проверку противопомеховой аппаратуры начнём в Кратове, потом на полигоне и только после этого будем внедрять на объектах.

- Очень хорошо: подождём, когда вы дадите нам помехозащищенную, да еще и подвижную систему, - сказал другой генерал.

Ванников молча и внешне спокойно наблюдал, как генералы каждый мой чисто технический довод оборачивают в пользу того, чтобы систему в ее нынешнем виде не принимать. Но последние слова генерала вывели его за порог терпения, и он выпалил, обращаясь к маршалу:

- Вот что я вам скажу, уважаемый Николай Дмитриевич: с..ть легче, чем жрать. Но надо же знать место, где это можно делать, а где нельзя.

- Ну, знаете... - пробормотал Николай Дмитриевич и, не прощаясь, пулей вылетел вместе со своими генералами из кабинета Ванникова.

Вокруг системы С-25 начало складываться отношение военных к главным конструкторам как к людям безответственным и недобросовестным, которые только и думают о том, чтобы всучить Министерству обороны негодные вещи. Уловив эту обстановку, представители заводов были не прочь списать на разработчиков малейшие затруднения, которые возникали при отладке аппаратуры на объектах системы. Они заявляли, что конструкции несерийноспособные, неэксплуатабельны, что эти конструкции навязало им КБ-1 под нажимом Берия. А военные подхватывали:

- Разве это оружие, если его могут настроить только сами разработчики? У нас его должны обслуживать солдаты, а не академики." [2]