Журнал Энергия, экология - Октябрьская революция перед судом американских сенаторов.

Тогда Ленин и Троцкий наводнили Россию своей пропагандой. Кроме того, у нас теперь в обращении много миллионов бумажных денег, отпечатанных Лениным и Троцким, и это большое бедствие. Все, кто служил нашим тиранам — старый класс бюрократов, жандармы, все люди старого режима — стали большевиками. Наш народ сначала, по-видимому, поверил, что они принесут некоторую пользу, и повиновался им. Ленин сам говорил: «Наши усилия ни к чему не приведут. После большевиков будет другой царь. Но, по крайней мере, в России после нас останется легенда».

Нельсон. Каковы чувства крестьян по отношению к большевикам?

Брешковская. Они все против большевиков. Большевики считают крестьянина буржуем, если у него есть корова, немного семян и картофеля. Только пролетариат, только те, которые ничего не имеют, могут бродить по России и грабить, кого захотят.

Нельсон. Имеете ли вы, сударыня, представление, сколько людей было убито большевиками?

Брешковская. Говорят, что война против немцев унесла только половину того количества, которое убито теперь. Бывали случаи, когда они расстреливали тысячи людей одновременно.

У нас нет флота, нет фабрик, нет ружей, нет транспорта. Все то, что мы имели, большевики продали немцам. Таким образом, все наши национальные богатства перешли к Германии. Все это было послано в Германию, и ничего не оставлено для народа…

Показания Луизы Брайант.

(1890–1936), американская журналистка, жена Дж. Рида.

Овермен. Мисс Брайант, верите ли вы в Бога и в святость присяги?

Брайант. Конечно, в святость присяги я верю.

Кинг. Верите ли вы, что существует Бог?

Брайант. Я думаю, что Бог существует, но не в состоянии проверить это.

Нельсон. Верите ли вы в христианскую религию?

Брайант. Конечно, нет. Я нахожу, что все люди могут исповедовать всякую религию, какую бы ни пожелали. У меня такое впечатление, что меня судят за колдовство. Я не слышала, чтобы кого-нибудь подвергали здесь такому испытанию.

Овермен. Теперь я хочу кое-что узнать о положении в России и о сделанных вами там наблюдениях. Ваша фамилия?

Брайант. Моя фамилия Рид, урожденная Брайант. Этой фамилией я пользовалась в качестве корреспондентки в течение многих лет.

Овермен. Где вы остановились в Вашингтоне?

Брайант. В помещении правления национальной женской партии.

Нельсон. Принадлежали ли вы к этой партии?

Брайант. Не знаю, какое отношение это имеет к положению в России, но я действительно к ней принадлежала. Я стою за равноправие женщин, даже в моем собственном отечестве.

Овермен. Может быть, вы расскажете нам, каковы условия в России под властью большевиков.

Брайант. Буду рада это сделать. Я хочу рассказать о так называемой национализации женщин. Меня лично очень интересовал вопрос о том, какую позицию займут женщины по отношению к революционной власти, так как я знала, что русские женщины выделялись своим стремлением к свободе. Поэтому мне очень неприятно, что у нас царит такой сумбур мнений относительно этих декретов, ибо Саратовский декрет…

Овермен. Не вдавайтесь в эту тему.

Брайант. Я должна подробнее на этом остановиться, так как иначе будет непонятно дальнейшее.

Овермен. Единственное, что мы хотим знать, правда ли это.

Брайант. Этот документ исходил от Саратовского клуба анархистов.

Овермен. Вы утверждаете, что он не был издан большевистским правительством?

Брайант. Нет. Я хочу сказать, что анархисты, которые опубликовали подобные декреты, расстреливались либо, в лучшем случае, бросались в тюрьму.

Юме. Видели ли вы декрет о национализации женщин, опубликованный в «Известиях»? Разве он был опубликован не с разрешения Советского правительства.

Брайант. Представьте себе, что американское правительство опубликовало какой-нибудь документ, указав при этом, что он исходит от анархического клуба. Разве это означало бы, что правительство Соединенных Штатов одобряет действия этого клуба?

Юме. Я говорю не об анархистском декрете.

Брайант. Но ведь такого декрета вовсе не существовало…

Юме. Известен ли вам факт, что и сейчас, и во время вашего пребывания там, на улицах Петрограда, ежедневно расстреливают людей?

Брайант. Я уверена, что среди лиц, возглавлявших американские официальные организации в России, найдется не менее десяти свидетелей, которые будут показывать обратное.

Овермен. Видели ли вы там каких-нибудь германских офицеров?

Брайант. Конечно, нет. Я видела германских военнопленных, которых большевики организовали для борьбы против их же собственного правительства. Они боролись вместе с советской армией.