Михаил Чайлахян - К. А. Тимирязев - ученый, борец, мыслитель

В этой книге, нарисовав образ Дарвина и дав анализ отдельным этапам его творчества, Тимирязев излагает самые неопровержимые аргументы, на которых построено учение Дарвина. В весьма четкой и ясной форме Тимирязев рисует грандиозную картину эволюции органического мира, начиная с простых одноклеточных организмов и кончая человеком; дает понятие о виде («Разновидность есть начинающийся вид, вид — резкая разновидность») и особенно подробно останавливается на основных факторах эволюции организмов: изменчивости, наследственности и отборе. «Похожи ли дети на своих родителей? И да и нет… Это есть заявление одного закона природы — закона наследственности; это нет есть заявление другого закона природы — закона изменчивости… Сочетанием этих двух свойств, наследственности и изменчивости, т. е. наследственной передачей изменений, человек пользуется для того, чтобы по своему желанию, так сказать, лепить органические формы… Для этого он только тщательно в каждом поколении отбирает наиболее соответствующие его целям существа и оставляет их плодиться отдельно. В этом заключается весь несложный прием отбора, несложный по основной мысли, но требующий громадной наблюдательности и навыка для удачного осуществления» [1] К. А. Тимирязев. Соч., т. VII, стр. 49–50. Сельхозгиз. 1939. . Таков процесс создания культурных растений, многочисленных пород домашних животных — искусственный отбор.

По искусственный отбор методически начат животноводами и садоводами сравнительно недавно. Как же объяснить возникновение домашних пород в древние времена? Не столь сознательный, не столь методический искусственный отбор существовал в самой отдаленной древности; об этом свидетельствуют старинная китайская энциклопедия, «Книга бытия», сочинения Виргилия и Плиния о разведении скота и голубей в древнем Риме, свидетельства путешественников в Южной Америке, Крайнем Севере и Центральной Африке [2] Добавим здесь, что у Плиния-старшего имеются указания, что в древнем Риме выращивание растений считалось почетным занятием, и многие знатные патрицианские фамилии возникли от названия растений: Пизоны от гороха (Pisum), Фабии от бобов (Faba), а знаменитый римский оратор Цицерон обязан своей фамилией нуту (Cicer arietinum). .

В природе в течение тысячелетий также действует отбор: идет борьба за существование и сохранение, выживание наиболее совершенных форм. «…Естественный отбор — вот причина совершенства органического мира; время и смерть — вот регуляторы его гармонии… Человек отбирает для своей пользы, природа — для пользы охраняемого существа» [3] К. А. Тимирязев. Соч., т. VII, стр. 52, 135. .

Таковы основные положения Дарвина, которые Тимирязев иллюстрирует и подтверждает на мастерски подобранных примерах, почерпнутых не. только из книги «Происхождение видов», но и из последующих сочинений Дарвина: «Об изменчивости прирученных животных и возделываемых растений», «Происхождение человека и половой подбор», «О самооплодотворении и перекрестном опылении», «Насекомоядные растения», «О лазящих растениях» и «О способности растений к движению».

Творческую разработку учения Дарвина Тимирязев дает в цикле своих лекций под общим заглавием «Исторический метод в биологии», где ставит задачи морфологии и физиологии и показывает пути их разрешения на основе изучения исторического процесса возникновения формы и функции. И здесь, как и в предыдущей работе, как и в многих своих других статьях и выступлениях, Тимирязев талантливо, в изящной и доходчивой и вместе с тем строго логичной форме делает наследие Дарвина достоянием широких кругов общества.

Вот как оценил наш выдающийся ботаник В. Л. Комаров значение этих работ Тимирязева: «Дарвин, пробивая своему учению дорогу в жизнь и окруженный учеными, которые ему неустанно возражали, приводит не только свои мнения, но и эти возражения. Читатель, не особенно искушенный в тонкостях биологии, путается в противоречивых мнениях, иногда не замечает, где Дарвин и где приводимые им чужие мнения или цитаты, путается в многочисленных примерах из животного и растительного мира и, в конце концов, из чтения Дарвина выносит не теорию Дарвина, а нечто неопределенное, позволяющее ему от материалистической точки зрения знаменитого биолога придти к мыслям о коллизии между необходимостью и случайностью или между нравственным и безнравственным. Словом, Дарвина мало прочитать, его надо еще понять! Враги и надеялись, что большинство поймет плохо.