Филипп Матисзак - 24 часа в Древнем Риме

Он скупает дома, которые пострадали от огня, и дома, которые примыкают к тем, которые горели, и их владельцы продают их за бесценок из-за страха и неопределенности. Таким образом, он [Красе] завладел большей частью Рима.

Сегодня, однако, ночь спокойная, нет и намека на дым. Бревне и его команда покидают улицу Патрикус. Ночью эта улица – одна из самых оживленных в Риме, так как на ней находится большая часть главных борделей столицы. Ранее этим вечером патрули должны были получить подкрепление на своем обычном патрульном маршруте, чтобы выдвинуться в сторону шумной группы молодых аристократов, которых выгнали из борделя на улицу. В таких случаях Бревне сожалеет о том, что его люди вооружены всего лишь палками, а не мечами, с помощью которых городские когорты стремительно и эффективно очищают улицы во время крупных гражданских беспорядков.

Полночь уже наступила, и даже дамы ночи называют это новым днем. На обочине улицы за окнами горят лишь несколько лампочек. Работницы борделей ушли в свои спальные кабинки. Тот факт, что бордели закрылись на ночь, вывел вигилов на улицу в третий раз за ночь.

Римский магистрат – человек, имеющий важное значение и значительное самомнение – хотел зайти и посетить свое любимое учреждение после продолжительного обеда с друзьями на Авентинском холме. Судья был совсем не рад обнаружить, что, во-первых, бордель закрыт, а во-вторых, что его обычная девушка не собиралась развлекать его так поздно ночью. В припадке пьяной ярости судья попытался выбить дверь кулаками. Это заставило одну из девочек выйти на балкон, подобрать цветочный горшок с петунией и сбросить его на голову хулигана.

К сожалению, она попала в цель, и возмущенный вопль ударенного судьи привлек внимание патруля.

«Я эдил Хотилий Мансинус, – сообщил раненый Бревису и его людям. – Я подвергся нападению на улице». Эдил требует, чтобы вигилы ворвались в здание и арестовали нападавшую. Бревне с любопытством отмечает, что цветочная гирлянда с вечеринки, которую судья все еще носит на голове, должна была значительно смягчить удар цветочного горшка, но тем не менее он отметил, что судья колотил по двери борделя, пока испуганная лено (мадам) не впустила его. Нападавшей оказалась девушка по имени Мамила, которая сидит, рыдая на кровати, в своей комнате, пока Бревне снимает показания. Несомненно, ей придется появиться в суде, чтобы объясниться, но сам Бревне уверен, что, учитывая обстоятельства, никакого наказания не последует.

Нельзя сказать, что у вигилов не было сочувствия к эдилу. Вещи, падающие или выброшенные с балконов, представляют собой постоянную опасность для тех, кто проходит по улице, особенно поздней ночью, так как те, кто бросает эти вещи, склонны считать, что улица пуста. Члены отряда нередко возвращаются в казармы в несколько благоухающем состоянии после того, как какой-то домохозяин ленится подождать до утра, чтобы опорожнить свой горшок в уборной и вместо этого просто выливает содержимое из окна, не заметив патруль, проходящий по улице.

Патруль проходит мимо Большого цирка, а затем поворачивает на юг, чтобы патрулировать небольшие улочки вдоль восточных склонов Авентинского холма. В течение дня здесь достаточно опасно. Возле доков жизнь грубее, она может быть неприятной и скоротечной. Тем не менее вигилы могут немного расслабиться. Поскольку большинство людей на востоке Авентина не обладают имуществом для ограбления, здесь меньше головорезов, а докеры, которые должны загружать корабли через несколько часов после полуночи, как правило, ложатся спать на закате.

Улицы узкие, темные и тихие. Безмолвие облегчает навигацию по ним. Только на одной улице, справа от команды, сутолока и суматоха утреннего часа пик. Это каменная дорога, ведущая от ворот Остии к Форуму. Здесь нескончаемая колонна телег заполонила всю дорогу, а волы и возницы орут и ревут друг на друга, а визг осей добавляется к общей какофонии.