Виктор Мещеряков - Книжные тайны, загадки, преступления

Спустя год, как только Ричмонд стал королем Генрихом VII, он тут же приказал уничтожить и оригинал, и все копии акта о престолонаследии.

Возникает ряд вопросов. Например, где в момент обнародования указа находятся маленькие сыновья Эдуарда? Согласно сочинению Томаса Мора (или Мортона?), они уже убиты. Но почему тогда их мать вместе с дочерьми окружена вниманием Ричарда III и даже получает от него пенсион, почему она дарит дружеским расположением убийцу своих детей?

И наконец, самый главный вопрос: почему Ричмонд, получив английский престол, не выдвинул против Ричарда главный козырь — убийство малолетних наследников?

Генрих нуждался в любом, даже самом незначительном подтверждении своего права на трон, поскольку являлся всего-навсего праправнуком незаконнорожденного сына младшего сына короля и был непопулярен в народе. Он бы не упустил возможности очернить Ричарда.

Из этого можно сделать только один вывод: тогда мальчики были еще живы.

История об ужасной гибели детей от рук убийц, посланных Ричардом, появится позже. А до этого, спустя полтора года после восшествия на престол и женитьбы на сестре юных принцев, Генрих распорядится постричь в монахини их мать Елизавету Вудвилл.

Кстати, тогда это вызвало всеобщее недоумение. Но Генрих объяснил, что Елизавета была наказана… за хорошее отношение к Ричарду! Но почему расправа совершилась только спустя полтора года после коронования, почему до этого он делал Елизавете подарки?

Теперь ясно, что юные принцы, убийство которых приписывают Ричарду III, были опасны не ему, а Генриху. Уничтожение акта о престолонаследии Ричарда и незаконном происхождении мальчиков автоматически делало старшего принца законным королем Англии, а младшего — его наследником.

Мальчики должны были исчезнуть, и в их смерти выгоднее всего было обвинить мертвого Ричарда. Их мать, которая, конечно, знала истину, была отправлена в далекий монастырь, откуда уже не вышла до конца своих дней, а историографы Генриха VII изрядно потрудились, очерняя образ Ричарда III. В результате последний законный правитель из рода Йорков вошел в английскую историю как чудовище, моральный и физический урод, а гений Шекспира окончательно закрепил этот образ в сознании всего человечества. Явно выраженного горба, кстати, у него не было.

И снова история развивается по уже знакомому нам сценарию.

Еще один детоубийца на троне — Борис Годунов. Репутация этого царя также оказалась изрядно подмоченной благодаря книге. Конечно, Пушкин далеко не единственный литератор, обратившийся к истории правления Годунова, но лишь ему удалось написать великое произведение и создать убедительный образ царя, «преступившего через кровь младенца».

«Карамзину следовал я в светлом развитии происшествий», — признавался Пушкин в своем предисловии к трагедии. Карамзин же разделял мнение историков, расценивавших смерть царевича Дмитрия в Угличе как спланированное убийство, за которым стоял Борис Годунов, расчищавший себе таким образом путь к престолу.

Закладывая версию Карамзина в основу сюжета трагедии, Пушкин все же стремился быть более корректным, нежели знаменитый историк. Стоит обратить внимание, что текст не содержит прямых улик, изобличающих Годунова в преступлении.

На самом деле в 1591 году (год гибели Дмитрия), когда оставалось семь лет до смерти тогдашнего правителя Руси, царя Федора, никто не мог предсказать в точности, кому достанется московская корона. Тогда наибольшими правами на трон обладал не Годунов, а двоюродный брат царя Федор Романов [42] С чем согласны далеко не все историки. .

И еще один веский аргумент, реабилитирующий Бориса Годунова: царевич Дмитрий был объявлен незаконнорожденным. Царь Федор запретил упоминать его имя в церкви в списке царственных особ на том основании, что он был рожден в шестом браке, в то время как церковь разрешала только три.

Так что Борису Годунову не было смысла опасаться «угличского отрока». Более того, он прекрасно понимал, что любое происшествие с царевичем Дмитрием будет использовано врагами против него самого. Так и случилось. Оппозиция Годунова в лице Нагих (родственников матери Дмитрия) сразу после смерти царевича развернула бурную деятельность.