Ден Равив - История разведывательных служб Израиля

26 завербованных Шилоем еврейских парашютистов были заброшены в немецкий тыл на Балканы. Некоторые из них, как например Ханна Сенеш и Энзио Серени, были арестованы и как шпионы расстреляны — их имена причислены к сонму героев Израиля. Другие, как Ешайяху (Шайке) Трахтенберг-Дан, выжили и впоследствии сделали немало полезного в израильской разведке.

Во время войны Шилой не только учился, но и приобретал влиятельных друзей, которые впоследствии будут помогать евреям в их борьбе с арабами за контроль над Палестиной. Он также установил тесные отношения с представителями английской военной разведки в Иерусалиме и Каире. Что было еще более важно, во время второй мировой войны были установлены первые контакты между сионистским движением и американской разведкой. Шилой обменивался мыслями и угощал коктейлями представителей Управления стратегической службы, которые в 1947 году составили ядро Центрального разведывательного управления.

После войны эти связи укрепились и стали основой для жизненно важных отношений между ЦРУ и разведкой Израиля. Деятельность Шилоя во время войны является наглядным примером его мудрости и дальновидности, умения видеть стратегические перспективы разведки в современных условиях.

Наставляя основателей еврейского государства, которые учились управлять современным государством на древней земле своих предков, Шилой называл разведку «наиболее важным политическим инструментом». В этой сфере, где намерения редко провозглашаются открыто, Шилой так определял тайные цели израильской внешней политики и задачи дипломатии:

«Арабы являются врагом номер один еврейской общины, и в арабскую среду надо внедрять профессиональных агентов.

Израильская разведка не должна ограничиваться рамками Палестины. Она должна выполнять роль еврейско-сионистского гаранта безопасности евреев по всему миру.

Тайная деятельность должна основываться на современной технологии, использовать новейшие достижения в области шпионажа, поддерживая связи с дружественными службами США и европейских стран».

Шилой не участвовал во встрече в особняке на улице Бен-Иегуда, на которой была распущена «Шай» и созданы основы разведки нового государства — он считал эту встречу чисто формальным актом — и как ангел-хранитель издали наблюдал за рождением новой израильской разведки. Но у него были и основания для серьезного беспокойства в лице Иссера Беери.

30 июня 1948 г., всего через несколько часов после вступления на пост руководителя военной разведки, Беери проявил такое экстремальное чувство долга, какого с тех пор не было в истории Израиля. Он собрал так называемый «суд кенгуру», по существу самосуд, который вынес смертный приговор одному офицеру израильской армии, и этот приговор был немедленно приведен в исполнение.

Обвиняемый, капитан Меир Тубянски, служил в организации «Хагана» и после получения Израилем независимости занимался созданием постоянной военной базы в Иерусалиме. Одновременно он служил в Иерусалимской электрической компании, и отношения Тубянски с британским руководством компании вызвали подозрение его израильских коллег.

В начальный период войны 1948 года иорданская артиллерия наносила поразительно точные удары по израильским базам. Командир иерусалимского подразделения «Шай» майор Биньямин Джибли пришел к выводу, что в рядах израильтян был шпион, и казалось вполне логичным, что этим шпионом может быть Тубянски, передающий информацию своим британским хозяевам. Они в свою очередь сообщали эти данные английским офицерам, которые командовали Трансиорданским арабским легионом. К тому же Тубянски во время войны служил в Британском королевском инженерном корпусе и считался англофилом.

Косвенные доказательства сочли достаточными для того, чтобы приговорить его к смерти. Суд проходил в каком-то полуразрушенном здании около дороги, ведущей из Иерусалима в Тель-Авив. В качестве судей выступали Беери, Джибли и еще два офицера «Шай». Протокол судебного заседания не велся. Все члены суда, кроме Беери, впоследствии утверждали, что они просто допрашивали подозреваемого и не знали, что выносят приговор, который будет приведен в исполнение. Однако в тот же день Тубянски был расстрелян на глазах других израильских солдат, которые с трудом верили, что израильтяне убивают своего.

Один из свидетелей вспоминает: «“Предатель! Они собираются расстрелять предателя!" — воскликнул мой сослуживец. Мы присели на каменистом склоне и стали смотреть. Шесть или семь солдат вывели молодого человека в защитной форме. Это были всего-навсего небрежно одетые мальчишки. Молодого человека усадили на стул. Его лицо даже не закрыли платком. Потом они отошли на несколько шагов. Мы услышали лязганье затворов чешских винтовок. Все затихло. Сияло солнце. Короткий залп разорвал тишину. Человек упал со стула».