Алексей Богатуров - Системная история международных отношений. Том первый. События. 1918-1945

Между тем Черчилль устрашился собственной циничности, а, может быть, энтузиазма советских лидеров, и информировал свой кабинет, что предложенные цифры были взяты для ориентировки в первое время после войны и никоим образом не связывали Соединенные Штаты. Между тем "процентная дипломатия", при всей своей ирреальности, была единственным практическим итогом визита.

В польском вопросе Черчилль пошел на уступки Сталину. Польша была слишком болезненной проблемой, чтобы включать ее даже в процентный торг. Сталин убедил Черчилля в необходимости осуществить перестановки в польском правительстве в изгнании для успешных переговоров с КНО. Сталин заверил Черчилля, что прекращение наступления на Варшаву в период восстания объяснялось чисто военными причинами. Черчилль добился согласия Сталина на участие правительства Миколайчика в переговорах о Польше. Польские представители спешно вылетели в Москву.

Трехсторонние советско-британско-польские переговоры начались 13 октября 1944 г. Сталин твердо настаивал на признании линии Керзона как границы между СССР и Польшей. Черчилль Сталина поддержал. 14 октября Черчилль и Иден заявили Миколайчику и его коллегам, что у польского правительства никогда больше не будет такой уникальной возможности договориться с Москвой, и пригрозили в случае неуступчивости поляков изменить отношение британского кабинета к правительству Миколайчика. Черчилль в порыве откровенности заявил, что великие державы второй раз на жизни одного поколения проливают кровь за Польшу и поэтому не могут позволить втянуть себя во внутреннюю польскую склоку. Патриотическая мотивация, выдвинутая Миколайчиком, была с презрением отвергнута Черчиллем: время, когда поляки могли позволить себе роскошь лелеять свой патриотизм, прошло, заметил он.

Ни к какому соглашению по Польше стороны в Москве не пришли. Миколайчик считал, что публичное признание им "линии Керзона" равносильно политическому самоубийству. Возвратившись в Лондон, он попытался получить гарантии суверенитета Польши у Великобритании и США, а также добиться согласия в своих рядах. Лондон ответил, что гарантии суверенитета Польши будут даны Великобританией вместе с СССР и, возможно, с США. Рузвельт дать гарантии отказался, сославшись на то, что создаваемая международная организация будет следить за общей нерушимостью границ. Гарриман был готов попробовать еще раз убедить Сталина отдать Польше Львов, но Рузвельт при этом заявлял, что США признают границы, согласованные между СССР, Польшей и Великобританией.

Оказавшись оставленным на произвол судьбы, Миколайчик подал в отставку. Уведомленный об этом, Сталин спокойно отвечал, что министерские перетряски в Лондоне его не волнуют, потому что Миколайчик служил прикрытием для преступных террористов, выступающих против советской армии в Польше. КНО, продолжал он, действует хорошо, реформы в Польше идут, и надо переключиться на поддержку КНО.

Рузвельт и Черчилль толкали польское правительство в изгнании к компромиссу, граничащему с капитуляцией, именно потому, что не хотели иметь дело с советским марионеточным правительством. Теперь они в резких выражениях отказались признать его. Сталина это не смутило, и 1 января 1945 г. он информировал Рузвельта, а 4 — Черчилля, что СССР признал КНО в качестве временного правительства Польши.

По мере военных успехов союзников, вопрос о послевоенном мироустройстве все более занимал умы политиков. Рузвельт вел дело к созданию международной организации. Печальный пример Лиги наций, которая оказалась не более чем форумом ораторов, заставлял его при этом исходить из концепции трех или четырех (считая Китай) международных полицейских. После обсуждений на различных уровнях была созвана конференция в Думбартон-Оксе (22 августа — 28 сентября 1944 г.).

К этому времени уже была достигнута договоренность о том, что в организации будет круг избранных — постоянных членов Совета Безопасности. На конференции ни у кого не вызывало сомнений, что США, СССР и Великобритания должны быть постоянными членами Совета. Было также решено предоставить постоянное место в Совете Безопасности Франции; США настаивали на предоставлении того же Китаю. Включение Китая в число де-юре великих держав было уступкой Вашингтону; что касается Франции, то здесь, скорее, победил Лондон.

Американская сторона исходила из системы вето для постоянных членов Совета, но затем предложила, чтобы члены организации, великие державы или нет, воздерживались от голосования в том случае, когда обсуждался конфликт, в который они были вовлечены. Советская сторона настаивала на правиле единодушия постоянных членов Совета во всех случаях, иными словами, на безусловном праве вето. Американская и советская позиции вошли в острое противоречие. Сталин ссылался на договоренность в Тегеране и подчеркивал, что СССР не может игнорировать существование некоторых абсурдных предрассудков, которые сказываются на объективном отношении к СССР.