Александр Колпакиди - КГБ - приказано ликвидировать [Спецоперации советских спецслужб 1918-1941]

Тот же Гессельберг под диктовку Деканозова подготовил проект решения партбюро, в котором Судоплатова предлагалось исключить из партии за связь с «врагами народа» и неразоблачение Шпигельглаза. Партбюро приняло это решение при одном воздержавшимся, новом начальнике ИНО П. Фитине, который заявил, что Судоплатова абсолютно не знает. Это решение должно было быть утверждено на общем партийном собрании ИНО, которое было назначено на январь 1939 года, после чего Судоплатов был бы неминуемо арестован. Но ему повезло, поскольку партийное собрание так оно так и не состоялось. Причиной тому был, во-первых, арест Ежова, а во-вторых, в связи с тем, что ему лично Сталиным была поручена ликвидация Троцкого.

Благодаря новому заданию Судоплатова, возможно, избежал ареста и Н. Эйтингон. Во всяком случае, после его возвращения в Москву из Испании весной 1939 года за ним было установлено наружное наблюдение, о чем пишет в своих мемуарах Судоплатов:

«На следующий день, как только я пришел в свой новый кабинет (зам. начальника разведки — авт. ), мне позвонил из дома Эйтингон, недавно вернувшийся из Франции.

— Павлуша, я уже десять дней как в Москве, ничего не делаю. Оперативный отдел установил за мной постоянную слежку. Уверен, мой телефон прослушивается. Ты ведь знаешь, как я работал. Пожалуйста, доложи своему начальству: если они хотят арестовать меня, пусть сразу это и делают, а не устраивают детские игры.

Я ответил Эйтингону, что первый день на руководящей должности и ни о каких планах насчет его ареста мне неизвестно. Тут же я позвонил Меркулову (первый заместитель наркома внутренних дел СССР, начальник ГУГБ — авт. ) и доложил о состоявшемся разговоре. Тот, засмеявшись, сказал:

— Эти идиоты берут Эйтингона и его группу под наружное наблюдение, а не понимают, что имеют дело с профессионалами.

Через десять минут по прямому проводу мне позвонил Берия и предложил: поскольку Эйтингон — подходящая кандидатура для известного мне дела (убийства Троцкого — авт. ), к концу дня он ждет нас обоих с предложениями» [271] Судоплатов П. Указ. соч. С. 79. .

Что касается Александра Короткова, непосредственно руководившего ликвидацией Г. Агабекова и Р. Клемента, то, как уже говорилось, после возвращения в Москву осенью 1938 года он был награжден орденом Красной Звезды, а в декабре по указанию Берии уволен из органов. Возможно, поводом для его увольнения послужила его совместная работа с Орловым во Франции в 1933-34 годах. Однако Коротков отреагировал на увольнение так, как не поступил ни один из его сослуживцев — он оспорил решение об увольнении. В письме Берии он поставил под вопрос причину своего увольнения, и, к большому удивлению многих, приказ был отменен. Более того, в мае 1939 года Коротков был назначен заместителем начальника 1-го (немецкого) отделения ИНО и в этом же году принят в ВКП(б).

А вот входивший в спецгруппу Короткова Пантелеймон Тахчианов даже не был отозван в СССР и остался во Франции. Осенью 1939 года он помог получить через невозвращенца М. Штейнберга американскую визу для направлявшегося в Мексику Эйтингона, а в апреле 1940 года направлен для выполнения спецзаданий в Турцию. В Москву Тахчианов вернулся только в марте 1941 года и был назначен начальником отдела 1-го (разведывательного) управления НКГБ СССР. Точно также не был отозван из Мексики после убийства Троцкого Иосиф Григулевич. Его направили в Аргентину, где в годы Великой Отечественной войны он руководил нелегальной резидентурой, занимавшейся диверсионными операциями в местных морских портах и на кораблях, перевозивших в Германию стратегическое сырье из Латинской Америки.

Если же говорить о других участниках «литерных» операций, то большинство из них также было-репрессировано. Так, были арестованы и расстреляны участники ликвидации генерала В. Покровского С. Фирин и Б. Иванов (оба в 1937 году). Репрессировали и принимавших участие в похищении генерала А. Кутепова С. Пузицкого (в 1937 году), А. Турыжникова и Р. Эсме-Рачковского (оба в 1938 году). Такая же участь постигла и Г. Косенко, Г. Шильдбах (в 1938 году), С. Эфрона и Н. Клепинина (в 1939 году), участвовавших в похищении генерала Е. Миллера и ликвидации Н. Рейсса. Так что никакие заслуги перед первым в мире государством рабочих и крестьян не могли быть гарантией от того, что его гражданин, каким бы лояльным и верноподданным он ни был, не попадет в бездушную машину государственного террора, ставшую к концу 30-х годов главным механизмом для удержания власти партийной бюрократией.