С Сулимин - Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР. Сборник документов и материалов

ИЗ ПАРТИЗАНСКОЙ ПОЧТЫ

(Письмо из Ведлозерского района, 1942 г.)

Здравствуйте, дорогие друзья!

Представился мне случай отправить Вам партизанской почтой письмо. Не описать Вам, родные, всего того, что натворили в Ведлозерском районе финские гады. С самого начала полицейские, которых посадили финны в деревнях, начали грабить население, отбирать последние крохи. Повсеместно начался голод.

Но это было ещё только начало. В феврале 1942 г. всему населению в возрасте от 12 до 50 лет, не исключая и больных, приказали явиться в деревню Паннила. Когда все явились, то нас посадили в 4 закрытые машины. Куда везут - никто не знал. Везли долго. Потом оказалось, что всех - и стариков, и больных - финны решили заставить рыть окопы, строить разные укрепления. Жили здесь люди, как заключённые, в невыносимых условиях. Здесь, на этих работах, находилась и жительница дер. Паннила М. Петрова. Ей за 50 лет. Петрова тяжело заболела, и в один из дней она не смогла выйти на работу. Коменданту Паасонен сообщили о том, что Петровой нет на работе. Комендант взял резиновую дубинку и отправился учинять расправу над полумёртвой женщиной. Он вошёл в избу, снял шинель и начал избивать резиновой дубинкой беспомощную женщину. Он бил её до тех пор, пока из её груди не перестали вырываться стоны. А потом этот зверь бросил свою жертву и приказал, чтобы её вынесли в арестантскую. Много здесь людей замучено, загублено.

ПОКАЗАНИЕ

Жителя деревни Малое Леликозеро Заонежского района Епифанова Петра Ефимовича, 52 лет

При советской власти жил хорошо, имел двух коров, тёлку, овец и поросёнка. А теперь у меня ничего нет, всё отобрали финны. Кошку - и ту пристрелили их солдаты. Никогда я не бывал наказан на своём веку, а у финнов я просидел 14 суток в «будке» в мае за ловлю рыбы в неуказанные часы и за пререкания с начальством. В связи с арестом дома у меня произвели обыск и отобрали 90 килограммов муки, которая была спрятана с приходом в Заонежье финнов.

20 июня 1942 г.

(Подпись)

АКТ

1943 г., 19 марта. Мы, нижеподписавшиеся, политрук Кубачёв А. С., техник-лейтенант Бережков А. Ф., старшина Братин Г. М., работница Рапица Е. А., составили настоящий акт о зверствах финских бандитов над работницей Вдовицыной А. П.

16 марта 1943 г. банда финнов, отступающая под ударами Красной Армии, зверски замучила работницу Вдовицыну Августину Павловну. Финны нанесли ей сквозные ножевые раны в левую грудь и грудную клетку. Голова была прострелена автоматной очередью. Нанесены ещё четыре пулевые раны в другие части тела. Финские изверги дошли до такого изуверства, что произвели выстрел в половой орган. Поиздевавшись над советской девушкой, финны бросили её труп у машины и окрылись.

(Подписи)

ЗАЯВЛЕНИЕ

В Чрезвычайную Государственную Комиссию по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников от Политовой Оли, 15 лет, и Политова Пети, 12 лет, проживающих в в посёлке бывшего лагеря № 7, в городе Петрозаводске

Мы, Политовы Оля и Петя, жили в д. Пегрема, Заонежского района, Карело-Финской ССР, в семье. У нас были отец и мать. Они работали в колхозе им. Калинина - мать телятницей на ферме, а отец ловил для колхоза рыбу.

Осенью 1941 г. к нам в деревню пришли финны и начали отбирать хлеб у колхозников. У нас хлеб был закопан в землю и так замаскирован, что финны не могли бы скоро его найти. Наш хлеб не нашли, хотя искали вооружённые финские солдаты.

Во второй раз финские грабители пришли откапывать хлеб с собаками и оружием. Грозя пристрелить отца, они потребовали отдать им хлеб. Начали копать, и собаки нашли весь хлеб, и финны несколько раз ударили отца по лицу.

Хлеб финны вывезли, отобрав его с помощью собаки также и у других колхозников.

Женщины со слезами просили отдать хлеб для детей, а финны не дали и начали бить плетьми тех, кто подходил близко к сваленному в кучу хлебу.

Население получало от финнов муки по 200 граммов на человека, но мука была с опилками. Мы из этой муки варили кашу и, хоть невкусно, - ели.

В октябре мы с мамой пошли в другую деревню - в Ламбасручей - получать норму. Мы стояли в очереди, вдруг подошёл финн, начальник по лесному делу, и стал ругаться, зачем стоим в очереди, и погнал женщин на две стороны. Потом схватил нашу маму под руки и с лестницы выбросил на мёрзлую землю; мать без сознания лежала на земле, я начала плакать, а он наставил на меня револьвер. До лодки мать несли на носилках, а в барак она еле-еле дотащилась и сразу заболела. У неё болела грудь, и она обижалась, что колет в лёгких, - она ушиблась при падении на мёрзлую землю. Врачей не было близко, и поэтому матери помощи оказано не было. Когда мы пошли к начальнику-финну просить свезти мать в больницу, в Великую Губу, за 50 километров, он закричал, что «русской собаке нет у нас лошадей, умрёт - так и надо...»