С Сулимин - Чудовищные злодеяния финско-фашистских захватчиков на территории Карело-Финской ССР. Сборник документов и материалов

Во время перестрелки шесть красноармейцев были ранены, из них двое тяжело. Тогда батальонный врач, вместо того, чтобы оказать раненым красноармейцам помощь, распорядился их расстрелять. По приказу командира роты Хууго Сивонен двое тяжело раненных были растреляны тут же. Четырёх, легко раненных, солдаты отвели за горку, где всех поодиночке расстреляли. Остался невредимым один красноармеец. Тогда капрал Бруно Мутонен застрелил и его».

«Мне довелось видеть пленных красноармейцев в лагерях, расположенных в Териоки и Муста-Мяки,- рассказал М. - Все они выглядят крайне изнурёнными. Пленному выдаётся около 100 граммов чёрствого хлеба и миска жидкого супа в день. Они выполняют тяжёлые работы: таскают на себе брёвна, возят камни, грузят лес. Все пленные одеты в лохмотья, глубокой осенью многие ещё ходили совершенно босыми».

ХЛАДНОКРОВНЫЕ УБИЙЦЫ

Хладнокровное убийство советских военнопленных стало в финской армии обычным явлением. Командир взвода пулемётной роты 21 отдельного батальона финской армии прапорщик Каулке лично расстрелял неподалёку от Медвежьегорска группу пленных красноармейцев. Сержанты 12 роты 56 пехотного полка Линдстрем, Мякеля и Косолайнен расстреляли 10 пленных.

Лейтенант Юхля из роты ПТО 101 пехотного полка публично хвастался, что расстрелял много пленных красноармейцев. Солдат той же роты Юоси Кивистё расстрелял «для забавы» 2 пленных. Когда командир роты, капитан Никкери узнал об этом, он сказал с восхищением: «Вот такие солдаты мне нужны!».

Финны глумятся над ранеными, попавшими в плен, и добивают их. Лейтенант Ниеми из 21 отдельного батальона финской армии лично застрелил в Медвежьегорске 8 раненых красноармейцев и приказал стоявшему поблизости автоматчику пристрелить и остальных раненых, попавших в плен. Командир 1 батальона 3 пехотной бригады увидел раненого красноармейца, 3 дня лежавшего без медицинской помощи и истекавшего кровью. По его приказу пленный был отравлен, а группа пленных раздета догола и расстреляна из автоматов. Солдат 2 взвода пульроты 23 отдельного батальона 101 пехотного полка Салвениус застрелил в лесу под Ряйселя пленного красноармейца, у которого были перебиты обе ноги.

Сержанты 12 роты 56 пехотного полка Линдстрем, Мякеля и Косолайнен, захватив в плен санитарку, изнасиловали её, убили и обнажённый труп подвергли неслыханному осквернению.

Подполковник К. Селезнёв.

(Составлено по показаниям пленных)

Газета «За нашу победу» от 22 июля 1944 г.

В ЗАСТЕНКАХ ЛАХТАРЕЙ

С этим никогда не примирится разум.

Уже, кажется, ничего нового не сможет придумать изощрённая фантазия немецко-финских палачей; опять война с безоружными -- стариками, женщинами, детьми, опять кошмарные издевательства над военнопленными командирами и красноармейцами... Но вот стоит перед нами Тойво Арвид Лайне в своей дрянной серой курточке, глядит в пространство потухшими, бесцветными глазами и подробно рассказывает, что видел, божится и опять продолжает рассказ, клянётся и призывает в свидетели товарищей из 20-й пехотной бригады.

Перед нашими глазами - лагерь для русских, находившийся близ Суоярви, страшный лагерь, обитатели которого знали только одну возможность избавиться от нечеловеческих мук - смерть.

Здесь за колючей проволокой содержалось около тысячи военнопленных: истощённые тела их покрывали жалкие лохмотья. Многие от голода уже не в состоянии были ходить, но охранники палками поднимали их на ноги и гнали в лес на работу.

После 15-16 часов изнуряющего труда они получали по кусочку хлеба, в котором мука была примешана к опилкам, и по кусочку конины. Однажды начальник лагеря вынул из кобуры револьвер и просто так, для острастки, на виду у всех застрелил пленного, стоявшего поблизости.

- Всё это могут подтвердить наши солдаты, - говорит Арвид, считая, видимо, что зверства лахтарей прежде были для нас секретом.

-- Я видел, - продолжает он, - как четыре охранника натравили собаку на пленного русского. Собака свалила его с ног и начала рвать тело. Лицо и руки его были в крови, а охранники давились от смеха. Вдоволь натешившись, они отозвали собаку, а пленный, шатаясь и падая на каждом шагу, заковылял к бараку; позади за ним тянулся кровавый след.

- Это тоже могут подтвердить мои товарищи, - не забывает напоминать Арвид.

Но всё это меркнет перед описанием лагеря в Кеулиё близ Турку, где находились раненые. Их тоже гнали на работы, предварительно отобрав сапоги. И они ходили босиком, разбивая в кровь ноги, покрытые страшными нарывами и язвами,