Джонатан Израэль - Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Т. I. 1477-1650

В конце 15 века Фландрия и Брабант по-прежнему оставались двумя наиболее населенными и экономически развитыми провинциями. Но Голландия теперь неоспоримо заняла третье место по значению и, несмотря на отсутствие больших городов, выделялась необычайно высоким процентом городского населения. Ни одна другая нидерландоязычная провинция не могла сравниться по своему значению и населенности с Фландрией, Брабантом и Голландией. Из всех остальных провинций Исторических Нидерландов только франкоговорящая провинция Артуа достигала хотя бы половину населения Голландии (см. таблицу 1).

Несмотря на успехи в урбанизации и увеличении численности населения, Фландрия и Брабант превосходили Голландию в торговле, производстве, богатстве и налоговых поступлениях. Но надо сказать, что к пятнадцатому столетию Голландия могла похвастаться большим числом кораблей и моряков, чем обе провинции вместе взятые. Но морские силы Голландии были ограничены сухогрузами — перевозкой навалочных грузов с низкой стоимостью, в частности зерна, древесины, соли и рыбы, — и рыбацкими шхунами, а это значило, что в то время у Голландии практически не было крупных купцов, богатой торговли и ориентированного на экспорт производства, как во Фландрии или Брабанте {21} 21 Israel, Dutch Primacy, 9–10, 18–27. . Габсбургская администрация в шестнадцатом веке определила голландские фискальные обязательства на половину меньше, чем у Брабанта, а Брабант оценили на одну шестую меньше, чем Фландрию {22} 22 Grapperhaus, Alva en de Tiende Penning, 27. . Низкое положение Голландии больше всего ощущалось в сфере торговли и производства дорогостоящими товарами. Объем промышленного производства Голландии, оцененный в конце шестнадцатого века, составил менее одной пятой объема производства во Фландрии и только одну двадцатую всего объема южных Нидерландов {23} 23 Ibid, 119. .

Критически важной чертой, ключевым отличием между Голландией и двумя другими крупными провинциями Исторических Нидерландов была значительно большая концентрация на юге населения, а также активности, богатства и влияния в нескольких очень крупных городах, которые доминировали в делах провинций. Гент, Брюгге, Антверпен, Брюссель, Лёвен и Хертогенбос были крупнее, чем любой город Голландии. Но три города во Фландрии и четыре в Брабанте имели превосходство каждый в своем округе. Так, три главных города Фландрии — Гент, Брюгге и Ипр — вместе выплачивали 35 процентов общей квоты для всей провинции, ни один другой фламандский город не платил сравнимой доли. Так, например, следующий по размеру город, Дюнкерк, вносил только 1,2 процента {24} 24 Maddens, Beden in het graafschap Vlaanderen, 15. . В Голландии же не существовало доминирующих городов, но было шесть или семь наиболее крупных, примерно одинаковых по размеру и имеющих население около 10 000–12 000 — Лейден, Харлем, Дордрехт, Делфт, Амстердам, Гауда и Роттердам, — и ни один из них не мог иметь контроль над провинцией или ее частью. Превосходство нескольких крупных городов во Фландрии и Брабанте усугубляло разобщенность этих провинций и их уязвимость к гражданскому партикуляризму, в то время как более равное рассредоточение городского населения в Голландии способствовало тенденции к единству, заметной с давних времен.

В возвышении Голландии решающей стала первая половина пятнадцатого века. Именно тогда голландцы впервые создали морские суда с полной парусной оснасткой, и это стало основой для быстрорастущего грузооборота {25} 25 Unger, Dutch Shipbuilding, 33–4; Unger, ‘Dutch herring’, 256–9. . Начиная с 1400 года, голландские корабли стали совершать большое количество путешествий в Прибалтику за зерном и древесиной и в западную Францию и Португалию за солью. Именно в это время был создан голландский «селедочный бусс» ( бойс ) [4] Тип морского рыболовного судна в Нидерландах в XV–XIX вв. (нид. haringbuis) — прим. ред. с полной оснасткой, судно, обеспечившее господство Голландии и Зеландии в рыболовных районах Северного моря более чем на три столетия. Растущая зависимость от грузоперевозок и сельдевого рыбного промысла провоцировалась нарастающими трудностями в сельском хозяйстве и контроле уровня воды {26} 26 Van Zanden, ‘Op zoek naar de “Missing Link’”, 372. . К 1400 году освоение земель постепенно замедлялось, поскольку были исчерпаны технологические возможности того времени. В то же время значительная часть осушенных земель продолжила высыхать и, как следствие, опускаться, так что ранее безопасные земли снова стали предрасположенными к затоплению {27} 27 Van Zanden, Rise and Decline, 30–3. . Кризис голландского сельского хозяйства, включавший в себя череду разрушительных наводнений, затопивших немалые территории Голландии и Зеландии, повлек за собой переход от пахотного сельского хозяйства к молочному, который стимулировался также импортом дешевого балтийского зерна в растущих количествах. В результате понадобилось еще больше импортного зерна, меньше людей стало работать в деревнях, больше людей стало переселяться в город, также образовался значительный избыток сыра и масла, который можно было экспортировать. Сочетание таких факторов, как нарастающие сложности в сельском хозяйстве в пятнадцатом веке и наводнения, с успехами в морских грузоперевозках и рыболовстве привели к тому, что деятельность, жизнеспособность, а с ними и население переместились из деревни в города, что стало причиной быстрой урбанизации Голландии, в то время как остальная Европа переживала сокращение активности и застой {28} 28 Visser, ‘Dichtheid’, 16–17. . Южные Нидерланды затмили Голландию и Зеландию в торговле дорогостоящим товаром и ремесленном производстве, особенно в производстве товаров для заморского экспорта. Однако Голландия не была страной с исключительно морской экономикой. Четыре из шести «крупных» голландских городов — Лейден, Харлем, Делфт и Гауда — находились внутри страны и не имели доступа к морским грузоперевозкам или рыболовству. Это были скромные ремесленные города, производящие большое количество пива, в основном для продажи на месте или в южных Нидерландах, а также ткани среднего качества {29} 29 Jappe Alberts and Jansen, Welvaart in wording, 139–42; Van Houtte, ‘Zestiende eeuw’, 56–60. .