Джонатан Израэль - Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Т. I. 1477-1650

Я хотел бы также воспользоваться этой возможностью для того, чтобы выразить свою благодарность Британской Академии и Фонду «Twentyseven» за выделение грантов на проведение научных исследований, которые очень помогли в моей работе с голландскими архивами и библиотеками и, в первую очередь, из числа всех учреждений, выражаю благодарность Нидерландскому Институту Передовых Исследований по гуманитарным и общественным наукам (NIAS), расположенному в Вассенаре, где мне посчастливилось провести академический год (1991–1992 гг.), и предоставляющий самые идеальные условия, каких только может пожелать ученый, для того, чтобы осуществить выполнение огромной работы в сфере гуманитарных наук.

И в заключение, за предоставление большого количества иллюстраций, я хотел бы поблагодарить типографию (Prentenkabinet) Лейденского университета, Rijksmuseum (Государственный музей) Het Catharijneconvent в Утрехте, Библиотеку Амстердамского университета, а также Фреда Бахраха.

То, что по праву называют «Новым Миром Голландской Республики» {1} 1 Swart, Miracle, 3. , производило глубокое впечатление и на европейцев, и на другие неевропейские народы на протяжении семнадцатого и восемнадцатого веков, независимо от того, вступали ли они в контакт с этим другим «Новым Миром» непосредственно или косвенно посредством его судоходства и торговли, либо посредством обмена печатными изданиями и книгами. Это были общество и культура, которые постоянно вызывали восхищение у современных дипломатов, ученых, купцов, священнослужителей, солдат, путешественников, моряков и ценителей искусства из разных стран, и до сих пор сохраняют особую значимость в истории современной западной цивилизации. Наблюдателей раннего Нового времени особенно впечатляло бесчисленное количество «нововведений» и новшеств, с которыми сталкивался там каждый человек практически во всех сферах деятельности. Гостей постоянно поражали объем голландского судоходства и торговли, техническая изощренность производства и размер доходов, красота и порядок, а также чистота городов, высокая степень религиозной и интеллектуальной терпимости, которую можно было заметить там, превосходное качество условий в приютах и больницах, ограниченный характер духовной власти, подчинение вооруженных сил гражданской власти, а также выдающиеся достижения голландского искусства, философии и науки.

Само собой разумеется, что к удивлению, которое выражали чужеземцы, нередко примешивалась критика, возмущение, презрение и открытая враждебность. Многочисленные особенности голландского общества в эпоху Республики казались отклонением от норм или вызывали отвращение у посторонних. До конца семнадцатого века многие были потрясены большим разнообразием церквей, которые разрешали посещать власти, а также относительной свободой, с которой обсуждались религиозные и интеллектуальные проблемы. Другие не одобряли излишнюю свободу, которой, как им представлялось, пользовались определенные группы населения, в частности женщины, слуги и евреи, которые в других европейских странах были вынуждены вести более скудный и ограниченный образ жизни. Иностранные аристократы были склонны высмеивать буржуазный оттенок голландской жизни и политики, а также отсутствие должной социальной иерархии. Многие знатные иностранцы, путешествующие на голландских пассажирских баржах — обычное транспортное средство, которое больше нигде нельзя было найти в Европе в семнадцатом веке, — испытывали недовольство, когда самые обычные люди случайно вступали с ними в беседу, словно с равными себе, не проявляя ни малейшего уважения к их социальному положению {2} 2 De Vries, Barges and Capitalism, 114–16. . Немецкий наблюдатель в 1694 г. отмечал, что служанки в Голландии вели себя и одевались так же, как и их хозяйки, поэтому было тяжело сказать, кто был кем {3} 3 Benthem, Hollandischer Kirchund Schuiert-Staat, i. 9. . Соединенные Провинции, — пользуясь официальным названием Республики, — воспринимались по всей Европе в качестве рассадника теологической, интеллектуальной и социальной разнородности, которая разрушала общепринятые и соответствующие моральным нормам отношения между мужчинами и женщинами, христианами и нехристианами, хозяевами и слугами, дворянами и людьми недворянского происхождения, солдатами и гражданским населением, упрямо отказывая дворянину, солдату и даже главе семейства в подобающем уважении и статусе. Тем временем, политические учреждения республики, по словам большинства иностранных исследователей, скорее заслуживали презрения, чем восхищения.