Джонатан Израэль - Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Т. II. 1651-1806

В отношении непрерывно продолжавшейся войны памфлетов {54} 54 Groenveld, Prins voor Amsterdam, 42-5. 1650 г., наряду с 1618 г. и 1672 г., был одним из трех пиковых годов Золотого Века как по количеству, так и по полемической заостренности политических и теолого-политических трактатов, выходивших из-под голландских печатных станков. Значительная часть полемики шла вокруг суверенитета провинций. Партия-фракция Штатов считала, в духе воззрений Гроция и Олденбарневелта, что суверенитет в Соединенных Провинциях принадлежит каждой отдельной провинции, а оранжисты и воэцианцы — что провинции, совместно образовав Союз, уступили часть своего суверенитета, образовав «высший и всеобщий суверенитет» — то, что современные авторы назовут федеральным правительством {55} 55 Recht der Souverainiteyt, 7; Poelhekke, Geen blijder maer, 37-40. . Оранжисты и воэцианцы придерживались точки зрения, согласно которой этот «всеобщий суверенитет», принадлежавший Генеральным Штатам, или, в отдельных случаях, Генералитету, определялся как «Генеральные Штаты вместе с его Сиятельным Высочеством». Абрахам ван де Велде, как и другие идеологи Дальнейшей Реформации, настаивали на том, что Соединенные Провинции были «суверенной республикой», позволившей «каждой из провинций пользоваться частичным суверенитетом» под своей верховной властью {56} 56 [Van de Velde], Oogen-salve, 4r-v. . Оранжисты небезосновательно высмеивали идеологов партии Штатов за то, что они любили сравнивать Соединенные Провинции со Швейцарской конфедерацией, как (оборонительной) лигой суверенных кантонов. Пример Швейцарии в то время действительно казался привлекательным для партийной группировки Штатов — и позднее Питера де ла Кура и Хубера, — потому что в Швейцарии также существовали Генеральные Штаты, но они обладали меньшей властью, а суверенитет отдельных кантонов оставался неоспоримым. По мнению оранжистов, сравнение Соединенных Провинций со Швейцарией было неудачным примером, так как Швейцария не имела крупной постоянной армии или военно-морского флота, и каждый кантон проводил самостоятельную религиозную политику, тогда как в Нидерландском государстве все провинции были обещаны поддерживать одну и ту же официальную Церковь на основе актов Дордрехтского синода. Оранжисты доказывали, что Соединенные Провинции представляют собой Республику. Они отрицали, что штатгальтер был монархической фигурой, несовместимой с политическими учреждениями истинной республики, настаивая на том, что существовала неотъемлемая необходимость в «главе государства», приводя в пример Венецию и Геную, в каждой из которых республику официально возглавлял дож {57} 57 Grondigh Bericht, 4-7, 13. . Одобрение и осуждение взглядов Гроция служило (как и позже) своего рода идеологической меткой, позволявшей памфлетистам и комментаторам указывать одним словом свое отношение к целому комплексу политических, церковных и теологических вопросов.

Совершив переворот, Вильгельм II демонстративно изменил баланс власти в Республике, подобно тому, как это сделал Мориц в 1618 г. На протяжении следующих месяцев Штаты Голландии оставались пассивными. Принц держал арестованных по его приказу шесть регентов в Лёвенстейне, том самом замке, где некогда находился в заточении Гроций. После этого присвоение принцем права устанавливать численность армии, военных расходов или принятия решений по вопросам международной политики уже ни у кого не вызывали сопротивления. Принц использовал свою власть для сближения с Францией и обострения отношений с Испанией {58} 58 Poelhekke, Geen blijder maer, 167-9. . Он также усилил нажим на своих оппонентов в рядах регентов. Среди прочих мер, Генеральные Штаты по его инициативе начали расследование действий голландских представителей в Мюнстере, чтобы выяснить, получали ли они взятки от Испании. Помня об участи Олденбарневелта, Паув все больше тревожился за себя. Он умолял испанского посла как можно надежнее беречь полученные от него или относящиеся к нему письма, хранившиеся у испанских министров, и просил испанских чиновников упоминать его имя не «с похвалой, но как можно более безразлично» {59} 59 AGS Estado 2076. consulta, Madrid, 25 Nov. 1650. .

Но каковы бы ни были его окончательные намерения, смерть унесла молодого штатгальтера слишком рано, чтобы он успел закрепить совершенную им перемену. В течение нескольких месяцев «добрые патриоты», как называли себя оранжисты и ревностные кальвинисты, ликовали. Но эйфория быстро прошла. В октябре 1650 г. Вильгельм II слег с лихорадкой, которая была симптомом оспы. Он умер в Гааге 6 ноября. Для многих реформатов, которые верили в то, что государству и Церкви споспешествует сам Господь, потеря их обожаемого принца была столь же неожиданной, как и невосполнимой. На несколько месяцев Республика погрузилась в траур и уныние, ибо со смертью молодого штатгальтера новый политический порядок и перспективы, столь недавно открывшиеся перед официальной Церковью и казавшиеся незыблемыми, сразу постиг крах. Партия-фракция Штатов внезапно вновь оказалась у кормила власти. Началась первая эпоха безштатгальтерного правления. Оранжистам оставалось лишь утешаться рождением в декабре 1650 г. долгожданного сына Вильгельма II, Вильгельма III, — событием, ставшим поводом для радостного торжества среди многих слоев общества (см. илл. 16).