Александр Бадак - Всемирная история в 24 томах. Т.5. Становление государств Азии

Так она упростила свою работу — тряхнет веревкой, и сразу появляется множество живых человечков. Вскоре на земле повсюду были видны следы людей.

На земле появились люди, и, казалось бы, труд Нюйва мог этим завершиться. Однако она задумалась, что еще можно сделать, чтобы продолжался род человеческий,— ведь люди умирали, а создавать их всякий раз заново было слишком утомительно. Поэтому она, соединив мужчин и женщин, заставила их самих продолжать свой род и возложила на них обязанности по воспитанию детей. Так стал продолжаться род человеческий, и день ото дня людей становилось все больше и больше.

Нюйва установила для людей форму брака и стала самой первой свахой. Поэтому последующие поколения почитали ее как богиню сватовства и бракосочетания. Люди приносили жертвы этой богине, причем церемонии в ее честь были необычайно пышными: за городом в поле строили алтарь, воздвигали кумирню и во время праздника приносили ей в жертву свиней, быков и баранов. Из года в год во втором месяце весны юноши и девушки, собравшись вместе около кумирни, развлекались и веселились. Каждый, найдя себе по сердцу пару, мог без каких-либо обрядов свободою вступить в брак. Под открытым небом при свете звезд и луны они сооружали шалаши, ковер из зеленой травы служил им постелью, и никто не мог препятствовать их взаимоотношениям.

Это было, что называется, «соединение по воле неба». Во время этих встреч исполнялись красивые песни и танцы, посвященные богине, и молодые люди могли веселиться сколько хотели. Те, у кого не было сыновей, приходили к храму просить мужское потомство. Так Нюйва стала не только богиней бракосочетания, но и богиней, дарующей детей.

В каждом царстве подобные жертвоприношения совершались в разных местах, то в горах или лесах, как, например, в тутовом лесу — Санлинь в царстве Сун, или на озерах и реках, например на озере Юньмэн в царстве Чу, и т. д., одним словом, в какой-либо красивой местности. На алтаре обыкновенно вертикально, стоял камень, к которому люди относились с чрезвычайным почтением. Значение этого символа связано с широко распространенным в древние времена фаллическим культом.

После того как Нюйва создала род человеческий и установила систему брачных отношений между людьми, она в течение многих лет жила в полной безмятежности. Неожиданно дух воды Гунгун и дух огня Чжужун неизвестно из-за чего подрались и нарушили счастливую и спокойную жизнь людей.

Гунгун слыл на небе злым духом, имел человеческое лицо и тело змеи, на голове его росли красные волосы, он был невежественный и злой. Его помощник по имени Сян-лю имел девять голов с человеческими лицами и синее змеиное тело, был жесток и жаден. У Гунгуна был еще сподвижник по имени Фую, помогавший ему творить зло. Неизвестно, как выглядел Фую при жизни, а после смерти он, превратившись в бурого медведя, прибежал в дом цзиньского правителя Пин-гуна, лег за пологом и, внимательно подсматривая оттуда, в конце концов так напугал хозяина, что тот заболел.

У Гунгуна имелся еще сын без имени, который был не лучше других. Этот сын умер в день зимнего солнцестояния, превратившись после смерти в злого беса, напускавшего на людей наваждения. Этот бес ничего не боялся, кроме красных бобов. Умные люди знали это и, чтобы избежать его наваждений, каждый год в день зимнего солнцестояния варили из бобов похлебку. Увидев эту еду, он немедленно убегал.

Из всего окружения Гунгуна только его сын Сю был хорошим. Нрав у него был мягкий, он не имел никаких пороков, любил бродить и любоваться знаменитыми горами и реками, и везде, куда можно было добраться в повозке, на лодке или пешком, виднелись следы его беззаботных и веселых путешествий.

Люди с благодарностью относились к нему и после его смерти почитали как бога путешествий. В древние времена люди всякий раз, отправляясь в путь, приносили ему жертву, выставляли вино и угощение, чтобы испросить у него безопасности и благополучного пути отъезжающему, и этот образ назывался цзудао или цзуцзянь — проводы. Во время борьбы Гунгуна и Чжужуна, надо полагать, Сю находился в дальнем странствии и не принимал в ней участия. Но и без него силы у Гунгуна были очень велики, так как вместе с ним бились девятиглавый Сянлю с телом змеи, превратившийся после смерти в медведя Фую, а также тот самый сын-бес, который боялся красных бобов. Однако в древних книгах имеются лишь краткие записи об этом событии и неизвестны подробности битвы. Известно лишь, что эта битва была чрезвычайно жестокой и с неба она перешла на землю. Стихии воды и огня по сущности своей несовместимы, поэтому нет ничего удивительного в том, что Гунгун — дух воды, как говорится в одной из легенд,— сын Чжужуна, обычно восседавшего на колеснице из облаков, запряженной двумя драконами, в конце концов начал битву со своим отцом — духом огня Чжужуном.