Александр Бадак - Всемирная история в 24 томах. Т.5. Становление государств Азии

Гимны четырех ведийских самхит формально предназначены для четырех главных жрецов ведийского ритуала и непосредственно входят в его состав, освящая и интерпретируя каждое ритуальное действие. Брахманы объясняют экзотерический аспект ритуала, происхождение, смысл и назначение отдельных ритуальных церемоний, а араньяки и упанишады как эгзегетическую («разъяснительную») литературу вед, причем каждый из разрядов этой литературы связан с определенным уровнем (ритуальным, дидактическим, философским) содержания самхит.

Конечно, подобного рода синхронный, системный подход достаточно условен, ведийские памятники, взятые порознь, вполне самостоятельны и Обладают ясно выраженной спецификой. Но при этом несомненно, что любой из них в общей структуре ведийской литературы занимает свое, особое место и приобретает функциональную нагрузку, вытекающую из особенностей этой структуры. Заметим попутно, что так же обстоит дело и в других литературах Древнего Востока: объединение гетерогенных текстов в религиозный канон типа Библии или «Авесты» ведет, как правило, к их переосмыслению и подчинению общим задачам канона.

ИЗ «РИГВЕДЫ»

Переводы Т. Елизаренковой

ГИМН ИНДРЕ [170]

Индры деяния хочу возгласить ныне:

Первые, что совершил владетель палицы.

Он убил дракона, он просверлил устья рекам.

Он рассек мощные чресла гор.

Он убил дракона [171] , что покоился на горе.

Твашатар [172] для него выточил звучную палицу.

Как коровы мычащие спешат к телятам,

Так прямо к морю сбегаются воды.

Как бык взъяренный, он выбрал себе сому [173] .

На празднествах этих он упился Выжатым.

Щедрый [174] , он схватил палицу и метнул ее.

Он убил перворожденного из драконов.

Ты убил перворожденного из драконов,

И перехитрил все хитрости хитрецов,

И породил солнце, и небо, и утреннюю зарю,

И тогда поистине не стало тебе противника.

Индра убил врага, самого страшного, бесплечего,

Вритру убил палицей — великим оружием.

Как дерево без ветвей топором обрубленных,

Вритра лежит, дракон, прильнув к земле.

Как неумелый боец в задоре хмельном, вызвал он

Мужа, силой всевластного, упоенного Дважды Выжатым.

Испытания своим оружием Вритра не вынес.

Он повержен, враг Индры, с проломленным носом.

Безногий, безрукий, он боролся с Индрой.

Тот палицей хватил его по затылку.

Холощеный, пожелавший стать образцом быка [175] ,

Вритра, разбросанный, лежал во множестве мест.

Через него, лежащего, как тростник разрезанный,

Текут, перекатываются воды Ману [176] .

Некогда Вритра сковал их величиной своей,—

Теперь у ног их лежал дракон.

Стала иссякать сила жизни у матери Вритры [177] .

Индра метнул в нее смертельным оружием.

Родительница была сверху, и сын был снизу.

Дану лежит, словно корова с теленком.

Среди непрестанных, среди неутешных

Струй водяных тело сокрыто.

Воды омывают тайное место Вритры.

Враг Индры в долгую тьму опустился.

Жена Дасы [178] , драконом хранимые, — воды

Стояли скованные, как коровы — силою Пани [179] .

Выход водам, закрытый накрепко,

Индра дал, убивши Вритру.

Тониной в конский волос ты стал, когда

Он тебя по зубцу ударил. Бог единый,

Ты завладел коровами, ты завладел сомой, о муж.

Не помогли ни молния ему, ни гром,

Ни дождь и град, которые он рассыпал.

Индра и дракон сражались,

И навеки победителем стал Щедрый.

Когда же почел ты мстителем за дракона,

Если в сердце твоем — убийцы — родился страх [180] ,

Когда ты несся через девяносто и девять потоков,