Александр Шевякин - 8 ступеней к разгрому советской державы

О преступлениях органов в 1918-56 гг. было сказано предостаточно, а в 1985-91 гг. главным стало бездействие, или хуже того. Самые придирчивые чекистоведы, как называли в демократической прессе журналисток из "Московских новостей" Е. Альбац и И. Геворкян, сообщают о том, что в самые ответственные моменты "с Лубянки регулярно утекала очень важная информация, в том числе и в "Белый дом". (…) Комитетчики (…) предупредили о приказе на арест Ельцина. От них же исходила первая информация о существовании упомянутых нами списков" [7.31. С.9]. Имеются в виду списки лиц, подлежащих интернированию. О них было много разговоров, правда, их так никто и не увидел.

За что же, собственно говоря, боролся КГБ, трансформируясь в ФСБ и разрываясь на спецслужбы "независимых" государств? К чему он пришел?

Политическая, управленческая, экономическая, финансовая, научная, продовольственная, информационная, психологическая, экологическая безопасность страны сведена к минимуму — как раз настолько, чтобы числиться на работе и получать зарплату. Происходит полное рассекречивание не только отдельных "изделий", факт существования которых не афишировался, но и целых отраслей; несанкционированные контакты с иностранцами и с внутренним врагом

— с теми, на кого заведены дела агентурной разработки; отсутствие противодействий директорам (в том числе и в оборонной промышленности), решившим "обанкротить" предприятие с целью приватизации; путем разного рода невинных опросов, тестирования, психологических исследований ведется доразведка.

Специфика госбезопасности позволяет нам пока только задавать вопросы, но все ответы со временем мы обязательно получим. Вот лишь некоторые из них: газета "Версия" [7.32. С.18], например, сообщает, что

Руст перелетел границу по указке из Кремля, причем утечка информации могла произойти и со стороны офицеров КГБ; кого охранял и с кем, соответственно, был связан лейтенант 9-го управления В. В. Ряшенцев, который после этого смог вывозить танки Т-72? Сейчас этим не удивишь, но тогда, в 1990 г., после статьи ""Спрут" под семафором" в "Советской России" это всколыхнуло всю страну.

КГБ внимательно изучал внешнюю среду как в пределах железного занавеса, так и за рубежом. Но только не самое себя. И, перефразируя известные слова Ю. В. Андропова, можно сказать, что КГБ не знал самого КГБ.

Хотя если бы координацией информационных потоков доверили заняться хотя бы одному специалисту в области оргпроектирования, он мог бы им помочь так же существенно. Помощь могла быть оказана и в другом. На 1991 год в Комитете действовало около 5000 инструкций, которые утверждались Советом Министров или Председателем самого КГБ [7.30. С.47].

Конечно же, ни один из комитетчиков никогда не видел всех этих инструкций. До каждого из них информация доводилась только "в части его касающейся", что и порождало такое незнание. И каждому человеку со стороны, да еще пришедшему на самую вершину руководящей пирамиды, это становилось очевидно: "До прихода в КГБ я был уверен в огромных интеллектуально-аналитических возможностях этой организации. Скажу прямо, меня ждало разочарование. Только чуть более года назад было создано Аналитическое управление, которое не успело встать на ноги. Деятельность информационно-аналитических подразделений, существовавших практически в каждом управлении, и ряда научных институтов никем по-настоящему не координировалась. Почти необработанные информационные потоки сходились на столе Председателя КГБ, который отбирал, какая информация достойна внимания высшего государственного руководства.

После того как я первые дни в КГБ получил буквально горы всевозможных, как скоро выяснилось, во многом повторяющихся, сводок, как правило, дающих те сведения, которые уже пройти по средствам массовой информации, я понял прежде загадочное для меня поведение моего предшественника. Где бы ни находился Крючков (на сессии, на съезде, на заседании Совета Безопасности), всегда ему в чемодане приносили гору бумаг, и он сидел и спокойно читал, расписывая резолюции. Только сейчас я оценил этот по своему рациональный стиль.

(…) Мыслить широкими политическими категориями разрешалось только на Старой площади, а роль КГБ сводилась в первую очередь к постановке первичных данных и реализации уже принятых решений" [7.30. С.44

— 45]. Это утверждение В. Бакатина неверно в принципе, но это отдельная тема, для освещения которой мы написали книгу "17 тайн Лубянки".