Александр Шевякин - 8 ступеней к разгрому советской державы

Я не знаю, о чем там были разговоры, но что Яковлев без Фалина шагу не ступал — это факт. Иногда я видел, как Яковлев вылетал из кабинета Фалина, будто побывав "на ковре", как после взбучки начальника. Несколько раз, находясь в кабинете Фалина, мне доводилось слышать, как он разговаривал по телефону с Генсеком Горбачевым: могу только засвидетельствовать, что ведущим всегда был Фалин. Удивительно? Согласен" [7.03. С. 301–302].

Кто же такой В. М. Фалин? Фактический руководитель СССР?.

Столь непропорциональное управление все же было заметно "снизу", и это вызывало законные вопросы: "Члены ЦК, секретари обкомов и крайкомов КПСС, встречаясь с секретарями ЦК, работниками аппарата ЦК, все чаще высказывали свое недоумение. — Что у вас происходит? — вопрошали они. — Почему аппарат перестал действовать? Мы потеряли связь с центром. Горбачев избегает встреч с нами, уходит от ответов о будущем партии, а главное — не решает вопросы, которые ставит жизнь" [7. С.406].

Та часть аппарата, которая была вне влияния, направленного на разрушение, еще как-то пыталась противодействовать курсу М. Горбачева и иногда действительно как-то пыталась залатать прорехи, но было уже слишком поздно, и потому их усилия не могли быть адекватными. Изменяющаяся в неблагоприятную сторону комбинация связей привела к попытке дать адекватный ответ. Однако изменения, которые могли бы быть приемлемыми при других обстоятельствах, на этот раз не дали толкового результата. Между принятием постановлений, пусть и глубоко правильных по сути и очень своевременных, и их реальным осуществлением лежала пропасть. Заключалась она в том, что за неисполнение, даже умышленное, никто не наказывал. Раньше за то, что решение было не выполнено — даже по объективным обстоятельствам — могли наказать и очень сурово: до 1956 г. отнимали жизнь, в последующие годы только партбилет, но тоже навсегда, что было равносильно концу карьеры и личной реализации. Теперь не могли придумать даже меру наказания.

"Партбилет на стол? — Пожалуйста, я и сам думал, да вы мне помогли… "

Когда на конституционном уровне было провозглашено, что вся власть в стране принадлежит Съезду народных депутатов СССР, то с юридической точки зрения это может где-то и правильно, но с точки зрения управления звучит весьма абсурдно. Съезд, ведомый опытнейшим манипулятором А. И. Лукьяновым, больше занимался то историческими исследованиями (Дополнительные протоколы), то сведением счетов (кто чем занимался в годы застоя), то установлением льгот для себя.

Конечно же, ситуация 1985 г. изначально была удручающей, но это просто ничто по сравнению с теми вопросами, чаще всего доведенными до состояния порочного круга, и невыполненными задачами к концу 1991 г. На все это М. С. Горбачев как-то перед тележурналистами двусмысленно выразился в марте 1991 г.: "Чем сложнее ситуация, тем интереснее мне работать".

Молодец!

М. С. Горбачев знал кадры, с которыми он работал и внимательно присматривался к тому, как они реагируют на его политику, ведь выводы о нем были сделаны незамедлительно. Как сообщает такой достоверный свидетель, как В. М. Легостаев, помощник Секретаря ЦК КПСС Е. К. Лигачева: "В отделах ЦК уже в 1986 году в частных беседах можно было слышать из уст ответственных товарищей, что избрание Горбачева генсеком — ошибка" [7.04. С.6].

Естественно предположить, что такие оценки дошли и до ушей Самого, и он, призывавший начинать "перестройку с себя", обратил внимание на свою вотчину. Согласно его Записке от 24 августа 1988 г. "К вопросу о реорганизации партийного аппарата", разосланной всем членам Политбюро, одобрившего ее, структура аппарата ЦК менялась: должно было остаться 9 отделов. Новые отделы аппарата ЦК КПСС выглядели так: 1. Отдел партийного строительства и кадровой работы. 2. Идеологический отдел. 3.

Социально-экономический отдел. 4. Аграрный отдел. 5. Оборонный отдел. 6.

Государственно-правовой отдел. 7. Международный отдел. 8. Общий отдел. 9.

Управление делами.

Из 1940 ответственных и 1275 технических работников, сокращение должно было коснуться 700 человек, о чем говорится в записке секретаря парторганизации аппарата ЦК К. Могильченко М. С. Горбачеву. Зато сокращение кадров и уменьшившееся количество отделов компенсировалось появлением Комиссий ЦК. Это сыграло весьма отрицательную роль. Многословные, ничего толком не знающие и не решающие Комиссии только отвлекали внимание аппарата требованием соблюдать свои решения и служили псевдодемократической ширмой соблюдения норм представительства народа.