Александр Ли - Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты

Друзья

Следом за родственниками шли друзья. Для человека эпохи Ренессанса дружеские узы были гораздо важнее и теснее, чем нам кажется сегодня. Эти отношения постоянно идеализировались. Петрарка говорил, что «настоящие дружеские отношения – редкое благо, которое драгоценнее, чем золото». 16Друг для него был «вторым «я», зеркалом совести и светом идеальной добродетели. 17Идеального друга выбирали только по его внутренним достоинствам – социальное положение не имело значения. Сформировавшимся дружеским узам не была помехой даже смерть. 18Настолько тесной была идеальная дружба, что Боккаччо даже смог представить себе, как два друга – Тит и Джизиппо – готовы делиться друг с другом женой (в брачную ночь, не меньше!) и жертвовать карьерой во имя блага друг друга. 19

Дружба имела и весьма практический аспект. Как показывает оживленная переписка между нотариусом Лапо Маццеи и торговцем Франческо ди Марко Датини, друзья оказывали друг другу материальную помощь – и рассчитывали на это. 20Маццеи, например, давал Датини подробные советы относительно того, как справиться с налоговой нагрузкой, как собирать долги и как лучше составить брачный контракт дочери. 21В ответ Датини посылал Маццеи в подарок анчоусы, бесчисленные бочки вина и даже дрова. 22В 13 55 г. Петрарка порекомендовал своего друга «Лелия» (Лелло ди Пьетро Стефано Тосетти) императору Карлу IV 23, а флорентийский канцлер Колюччо Салютати помог получить должность при папском дворе своим друзьям, гуманистам Поджо Браччолини и Леонардо Бруни в 1403 и 1405 гг. Фра Бартоломео из Сан-Марко учил Рафаэля правильно пользоваться красками, а Рафаэль в ответ обучал своего нищенствующего друга принципам перспективы. 24

Однако этим достоинства дружбы как формата обмена новостями, взглядами и помощью не исчерпывались. Дружба обеспечивала контекст для развития привычек, вкусов, чувства юмора и взгляда на мир. Джорджоне, к примеру, любил «развлекать своих многочисленных друзей музыкой». 25Друзья вместе плакали и смеялись, праздновали и оплакивали, наставляли друг друга и выслушивали наставления. Некоторые художники никогда не стали бы теми, кем им удалось стать, если бы не друзья.

Друзья Микеланджело представляли собой довольно эклектичную группу. Среди них были и представители высших социальных слоев – сходные по статусу с собственной семьей художника. Это торговец Якопо Салинати, а затем капеллан собора Джованфранческо Фаттуччи. Это были хорошо образованные люди, поэтому письма Микеланджело к ним изобилуют элегантными, утонченными выражениями. Но личное общение было лишено какой бы то ни было формальности. Как и сегодня, мужская дружба проявлялась через веселые пирушки и грубоватые шуточки. В «Декамероне» Боккаччо рассказывает о том, как Джотто и его друг, известный юрист Фарезе да Рабатта, подшучивали друг над другом в дороге – один вызывал смех тем, что насквозь промок под дождем, а другой тем, что был «маленького роста, безобразный, с таким плоским лицом и такой курносый, что было бы гадко и тому из семьи Барончи, у которого лицо было всего уродливее». 26Микеланджело любил шутки. Он, наверняка, не мог устоять перед возможностью подобным образом подшутить над своими состоятельными приятелями.

О многом говорит то, что большая часть ближайших – и самых давних – друзей Микеланджело имела довольно низкий социальный статус. В отличие от таких гуманистов, как Салютати, Бруни и Браччолини, которые предпочитали формировать узкий (порой франкционный) круг друзей в своем социокультурном слое, Микеланджело и многие современные ему художники искали друзей вне собственной профессии. Хотя на склоне лет он подружился с Сансовино, Понторно и Вазари, в молодости он почти не общался с другими художниками (исключение составляли Франческо Граначчи и Джулиано Буджардини). 27Среди его друзей не было никого, кто сравнился бы с ним по таланту. Он предпочитал общество каменщиков – Донато Бенти или Микеле ди Пьеро Пикко, а также поразительно бестолкового «Тополино». Они встречались в мастерской или в каменоломнях Сеттиньяно, часто вместе обедали. За бутылкой вина и миской простого супа они рассказывали друг другу грубые анекдоты и уличные шутки. Характер этой дружбы лучше всего передает листок, которым спустя несколько лет в Риме обменивались Микеланджело и его друг и ученик Антонио Мини. Мини изобразил на нем отвратительно карикатурного жирафа, а Микеланджело блестяще изобразил человека, который с гордостью демонстрирует всему миру свой анус. Подобные встречи не отличались изысканностью и утонченностью. Мысль о том, что Микеланджело мог рисовать подобные непристойные карикатуры и находить в них удовольствие, когда за его спиной стоял наполовину законченный «Давид», весьма отрезвляет.