Александр Ли - Безобразный Ренессанс. Секс, жестокость, разврат в век красоты

С одной стороны, всегда существовало тревожное подозрение в том, что ранее неизвестные территории населены монстраными, которые либо абсолютно отвратительны и опасны, либо лишены физиологической «человечности», присущей жителям Европы. В Библии полным-полно историй о необычных великанах и ужасных существах, которые жили до потопа. Людям было трудно избавиться от мыслей о том, что некоторые из них могли уцелеть и продолжать жить на далеких заокеанских землях. С другой стороны, даже если новые народы могли пройти проверку «физической или биологической антропологии», это еще не означало, что их автоматически можно было считать нормальными представителями человечества. 22Пристальный анализ первых глав «Бытия» мог привести мыслителей эпохи Ренессанса к приравниванию человечности к определенным, довольно жестким стандартам существования. Одним из основных критериев определения «человеческого статуса» новых народов были «свидетельства социальной антропологии», т. е. «поведение, образ мыслей, технология». Однако Дэвид Абулафиа с присущим ему блеском замечает, что любые отклонения от общепринятых норм «цивилизованного» существования могли считаться доказательством того, что человекообразные существа не являлись людьми и были лишены души, которая имелась даже у столь ненавидимых еретиков, как евреи и мусульмане. 23Поскольку новые народы оценивались именно по таким критериям, неудивительно, что им было отказано в том, чтобы считаться людьми. Ни один туземец не мог убедить путешественника эпохи Ренессанса в том, что является человеком, если не был одет по последней европейской моде и не говорил на безупречной латыни, встречая гостя на пороге своего каменного дома.

Хотя Боккаччо во многом опередил свое время, попытавшись представить жителей Канарских островов как обитателей некоей пасторальной идиллии, которым чужды грехи тех, кто живет в итальянских городах, в целом итальянцы эпохи Ренессанса относились к народам Атлантических земель весьма негативно, что и неудивительно. 24И в свидетельствах путешественников, и в рассказах из вторых рук подчеркивались их антихристианское варварство и нечеловеческая жестокость. Петрарка с нехарактерной для себя жесткостью обрушился на своего друга Боккаччо и написал, что обитатели Канарских островов вообще не заслуживают внимания истинных христиан. Даже признавая, что жители «Блаженных островов» в определенном смысле являются представителями столь ценимой им «уединенной жизни», Петрарка замечал, что

им свойственны животные привычки, которые делают их подобными диким зверям, руководствующимися в своих действиях природными инстинктами, а не разумным выбором. То есть они стремятся к уединенной жизни не больше, чем дикие звери. 25

Вряд ли это можно считать подтверждением «человечности» даже в самом ограниченном ее виде. И все же подобное отношение было гораздо более позитивным, чем то, что сформировалось довольно скоро. В 1436 г., всего за два года до того как Липпи завершил работу над «Алтарем Барбадори», король Португалии Дуарте написал папе Евгению IV. Он хотел получить исключительные права на все Канарские острова, что позволило бы ему полностью поработить их жителей, оправдывая свои действия их варварством и дикарством. Само то, что они понятия не имели об основных нормах цивилизованного существования (обработке металлов, кораблестроении, письменности), показывало их несоответствие христианскому представлению о человеческой природе. Дуарте писал, что островитяне – «настоящие дикари», не имеющие представления о законе и порядке и живущие «подобно диким зверям». 26

Но худшее было еще впереди. Письмо Дуарте Евгению IV призывало к откровенному насилию. Рассказ Америго Веспуччи о первом путешествии в Америку был не столь жестким. Однако его описание жизни и быта туземцев имело еще более тяжкие и печальные последствия. Любые аргументы в пользу их «человечности» были окончательно отвергнуты после таких бездумных и высокомерных описаний:

Жизнь у них варварская, ибо едят они в неопределенное время и так часто, как хотят. Для них не имеет никакого значения, если это желание придет к ним в полночь или днем, ибо едят они во все часы. Едят они на земле без подстилки или другого какого-нибудь покрова, ибо мясная пища находится у них в глиняных мисках, которые они изготовляют для этой цели, или же в половинках тыквы… Никаких свадебных обычаев у них не существует. Каждый мужчина берет себе столько женщин, сколько пожелает, и, когда захочет отказаться от них, отказывается, не принося себе никакого ущерба или позора для женщины, ибо в этом отношении у женщины столько же свободы, сколько у мужчины. Они не очень ревнивы и безмерно сладострастны, и женщины гораздо больше, чем мужчины. Из скромности я опускаю искусство, которым они пользуются для того, чтобы удовлетворить свою безмерную похоть. [17] Письмо Америго Веспуччи к Пьетро Содерини от 4 сентября 1504 года здесь и далее цитируется в переводе М. Н. Цетлина. 27