Йован Дучич - Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I

В августе 1727 года с берегов речки Буры серб и герцеговинец русский посланник Савва Владиславич пишет из Сибири русскому правительству письмо, демонстрирующее его острый взгляд и яркий литературный талант:

Сибирская провинция, сколько я мог видеть и слышать, не губерния, но империя, всякими обильными местами и плодами украшена: в ней больше сорока рек, превосходящих величиною Дунай, и больше ста рек, превосходящих величиною Неву, и несколько тысяч малых и средних; земля благообильная к хлебному роду, к рыболовлям, звероловлям, рудам разных материалов и разных мраморов, лесов предовольно, и, чаю, такого преславного угодья на свете нет; только очень запустела за многими причинами, особенно от превеликого расстояния, от малолюдства, глупости прежних управителей и непорядков пограничных. Во всей Сибири нет ни единого крепкого города, ни крепости, особенно на границе по сю сторону Байкальского моря; Селенгинск не город, не село, а деревушка с 250 дворишков и двумя деревянными церквами, построен на месте ни к чему не годном и открытом для нападений, четвероугольное деревянное укрепление таково, что в случае неприятельского нападения в два часа будет все сожжено; а Нерчинск, говорят, еще хуже.

Изучив все спорные вопросы в отношениях России и Китая, Владиславич наконец 28 августа 1726 года с границы отправился в Пекин. С этого дня вплоть до мая 1727 года русские не получали от него никаких известий, поскольку он постоянно находился в пути.

В Пекине его приняли, как он потом сообщил, «как то приличествует достоинству императрицы и характеру ее полномочного министра». На самом же деле не обошлось без известных инцидентов. Русского посла, прибывшего из Иркутска на китайскую границу, встретили уполномоченные на то официальные лица, в сопровождении которых Владиславич направился к столице. На всем пути его встречали торжественно, с ружейными салютами. Китайцы действительно старались доставить Владиславичу по дороге как можно больше удовольствия. Тем не менее уполномоченный Цуньли Ямин поднял вопрос о церемонии прибытия русского посланника в столицу Китая, предложив посланнику въехать туда ночью, а не днем. По принятому в Китае церемониалу ему следовало оказать почести, однако дневные почести можно было оказывать только императору. Из-за этого случился первый серьезный кризис. Владиславич считал, что он прибывает в Пекин не как посланник какого-то татарского или туркестанского хана, но как личный представитель императрицы, и потому не может въехать в Пекин иначе, как только днем. Ничто не могло его переубедить. И в самом деле русское посольство вошло в Пекин днем, под звуки труб и барабанов и ружейную пальбу, производившуюся по обеим сторонам улиц.

Первые впечатления о Пекине разительно отличались от того, что довелось Владиславичу переживать ранее. Москва в первые дни пребывания в ней уроженца Адриатики тоже казалась ему азиатским городом. Но Пекин поразил размерами, планировкой и архитектурой. По возвращении из Китая Владиславич передаст императрице Анне Иоанновне чрезвычайно интересное описание Китая, представляющее особый интерес и для нас, потому как он был первым сербом, описавшим эту страну.

Он говорит, что Китай состоит из 15 огромных областей, каждая из которых величиной с настоящее королевство. В нем чуть меньше двух тысяч городов, сто пятьдесят из которых весьма велики. Все города выстроены в виде треугольника или четырехугольника с укреплениями из высоких деревянных бревен, которые, несмотря на высоту и толщину, не могли бы представить серьезного препятствия для вражеской атаки. Даже самые большие гарнизоны не смогли бы защитить города и были бы сразу уничтожены. Владиславич пишет, что эти гарнизоны рассеяны по всей стране, но ничем не обременяют императорскую казну, поскольку им никаких денег не платят.

В Китае около 200 миллионов жителей, и каждый из них облагается личным налогом и налогом на имущество. В число этих 200 миллионов душ не входит императорская семья с ее многочисленными «бонзами», то есть языческими чиновниками. Треть китайцев, особенно на юге империи, живет не в домах, а в лодках на реках, путешествуя по воде группами, отчего складывается впечатление, что села или городки возникают внезапно за ночь. На каждой китайской реке таких лодок часто бывает тысяч по пятьдесят. Впрочем, добавляет Владиславич, реки в этой стране выглядят совсем как города.