Йован Дучич - Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I

Несмотря на то что царские вельможи, солидные представители знаменитых дворянских родов, следили за молодыми людьми, потребности студентов зачастую обеспечивались весьма скудно. Об этом писал из Парижа Коной Зотов. Для нас представляет интерес его письмо царю о Саввином племяннике Ефиме: он пишет, что дядя совсем забыл о своем племяннике, и кредиторы бросили его в долговую тюрьму, где тот и пребывает в крайней беде. «Хотя весь мир и знает, что он родом из Дубровника, здесь его все считают русским дворянином», – пишет Зотов, обеспокоенный тем, что судьба этого студента может навредить авторитету России за рубежом. Зотов просит царя, чтобы тот приказал Владиславичу выплатить долги Ефима. (Это царь сделал лично, о чем и сообщил Савве в упомянутом письме, отправленном из Парижа в Венецию в 1717 году, с требованием выплатить 4 тыс. рублей долга, сделанного молодым Владиславичем.) С другой стороны, знаменитый прадед Пушкина арап Абрам, или Ганнибал, также в 1718 году жаловался во Франции секретарю царя Макарову «о нас, бедных». Это относилось прежде всего к нему, а также к его товарищам, которых, как и его, послали изучать за границей механику, технику и морское дело. Похоже, именно секретарь Макаров отправлял за границу деньги юношам, и делал это нерегулярно или не в полном объеме. Письма Ганнибала Макарову о его денежных бедах (он учился в Меце) и о нежелании возвращаться в Россию морем из-за боязни опубликовал в своих трудах академик Пекарский [70].

Русские студенты большими или малыми группами обучались в Англии, Голландии, Франции и Италии, и даже, похоже, у нас в Перасте, тогда принадлежавшем Венеции, в школе мореплавателя Марко Маринковича. Неплюев в своих заметках пишет, как после возвращения в Россию он сдавал экзамен самому царю и вице-адмиралу Змаевичу, нашему земляку. Группа Неплюева прибыла в Венецию в 1716 году и состояла под надзором Владиславича, после чего отправилась в Испанию, чтобы оттуда по царскому приказу в 1720 году возвратиться в Россию.

Необходимо отметить, что верфи Венеции в то время славились по всему миру. Туда обращались за кораблестроителями Генрих VIII из Англии, Петр Великий из России, а также король польский. Венеция и раньше славилась своими кораблями. Данте воспевал венецианские верфи, ими восхищался Галилей. Венецианский Арсенал Arx Senatus считался восьмым чудом света.

Корабли в Венеции заказывали не только иностранные государства, но и отдельные личности; не только итальянцы, но и иллирийцы. После создания собственного флота Венеция превратилась в маленький воинственный Рим. Постоянно увеличиваясь со времен правления Карла Великого, венецианский флот добивался ярких побед, особенно при дожах Трибуно, Орсеоло и Энрико Дондоло, который, будучи слепым, захватил Царьград, и, наконец, под командованием знаменитого Морозини, побеждавшего турок в Эгейском море и участвовавшего в славной морской битве при Лепанто. Можно сказать, стяг венецианского флота вернул разобщенной средневековой Италии славу былых времен.

Царь дал Савве и другие поручения в Венеции. Так, в 1717 году он пишет своему представителю в Венеции Беклемишеву: «Приказываем мы снарядить два корабля: один из Петербурга с кожами, и дегтем, и воском к вам в Венецию, а другой из Архангельска с кожами в Ливорно, и будут они адресованы на надворного советника Савву Рагузинского. Старайтесь, дабы товар был продан по общей цене». В то же время царь писал своему министру в Голландии, князю Куракину, о более серьезном деле: «Несколько дней тому назад писал мне Савва Рагузинский, что ему в Венеции сказал их (?) представитель, что их (?) король желает женить своего сына на моей дочери, затребовав в придание шесть кораблей; а за то обещает по два миллиона на год, во время нашей войны, а я против этого; и написал Рагузинскому, чтобы на то не соглашался. Но ежели нам то и вправду необходимо, пусть тебе об этом расскажет».

Кажется странным, что в остальных личных письмах царя к Владиславичу не просматривается ни одной просьбы или поручения дипломатического или политического характера. Мои поиски в архивах Венеции, а также в русских документах петровского времени не позволили обнаружить ни единого упоминания о каких-либо делах политического характера, которыми Савва мог бы заняться в Венеции. В венецианских реестрах иностранных дипломатов имя Саввы Владиславича как русского представителя при доже вообще не упоминается. И только в 1720 году русский резидент в Венеции получает от царя аккредитационное письмо для Саввы, адресованное папе Клименту XI, в котором Владиславичу поручается вести в городе Святого престола переговоры о конкордате, поскольку положение католической церкви в России стало нестерпимо сложным, а личные отношения царя с папой окончательно испортились.