Всеволод Овчинников - Человек и дракон

Тот, что ближе к правому берегу, самый бурный, зовется Воротами Чертей, средний — Воротами Духов, левобережный — Воротами Людей.

Это Саньмынься — Ущелье Трех Ворот.

Если глядеть с левобережной горы, Саньмынься кажется гигантской, с оскалом черных зубов пастью, в которой исчезает Хуанхэ. Такой, наверное, и рисовало народное воображение пасть дракона, способного разом поглотить реку.

Многие поколения земледельцев страдали от буйств «повелителя вод». Но смел ли кто-нибудь прежде думать о том, чтобы надеть на дракона узду, навсегда укротить его! Эта мысль приходит в голову, когда глядишь на Саньмынься.

Ущелье, с его крутыми стенами и торчащими из воды скалистыми островами, — цельная глыба твердой вулканической породы — прекрасное естественное основание для гидроузла. Здесь народ Китая и решил надеть на пасть дракона крепкую узду: перегородить Хуанхэ бетонной плотиной стометровой высоты.

Впервые увидеть Ущелье Трех Ворот мне довелось ровно полвека назад, осенью 1956 года. Я сошел на станции Хойсинь. В те дни она была всего лишь глухим полустанком — пассажирские поезда равнодушно пробегали мимо нее. О том, что поблизости затевается стройка, можно было догадаться лишь по дощатым контейнерам с оборудованием. Приземистый домик станции был заставлен ими со всех сторон.

Два года спустя я снова приехал в Саньмынься. Теперь уже не нужно было беспокоиться, останавливается ли поезд на полустанке Хойсинь: в кармане лежал билет Пекин — Саньмынься. Ущелье Трех Ворот дало имя новому городу и новой крупной железнодорожной станции.

Меньше часа езды по шоссе, вьющемуся по лёссовым каньонам, и знакомая панорама раскрылась передо мной.

Знакомая ли? Ведь в прошлый раз Ущелье Трех Ворот еще сохраняло девственный облик. Разве легкие пешеходные мостики, подвешенные над протоками, несколько буровых вышек да брезентовые палатки на берегу могли заслонить величие скал, взрезающих ток Хуанхэ?

Теперь эти темные, словно обуглившиеся под солнцем, суровые утесы, воспетые в народных песнях и легендах, будто переместились на второй план.

В глаза прежде всего бросается светло-серая бетонная стена. Эта продольная перемычка, вытянувшаяся более чем на четверть километра, разгородила ущелье надвое.

С правого берега видны были лишь две протоки из трех. На месте Ворот Людей за продольной перемычкой был прорублен широкий коридор. Теперь это действительно стали Ворота Людей — новое русло, которое проложили для Хуанхэ люди. И это стали воистину ворота: в нужное время их можно было наглухо захлопнуть.

Левобережье, где работа поначалу кипела жарче всего, опустело. Прожекторы на продольной перемычке повернулись в сторону правого берега. На очередь подошел решающий этап строительства: перекрытие русла реки — Ворот Духов и Ворот Чертей.

А Хуанхэ? Она словно разгадала замысел людей и решила напоследок выказать свой неуемный нрав. Такого паводка, как в 1958 году, китайцы не видели несколько десятилетий.

Ущелье Трех Ворот представляло собой в ту пору зрелище незабываемое. Уже за два километра, от самой деревни Шицзятань, слышен был рев воды. Работа экскаваторов, самосвалов казалась бесшумной в этом неумолчном грохоте.

Обезумевшая река опрокинула опору, смыла целый пролет моста у Чжэнчжоу, прервала сообщение по важной железнодорожной магистрали Пекин — Гуанчжоу.

Летний паводок держался долго. К тому же и осень, обычно сухая, солнечная в Северном Китае, на этот раз, как назло, зачастила дождями.

Приехав в Ущелье Трех Ворот в ноябре 1958 года, в канун перекрытия, я увидел огромную территорию стройки во власти липкой лёссовой грязи. Эту жижу разбрызгивали самосвалы, надсадно ревя на раскисших дорогах. По ней, с трудом переставляя ноги, двигались рабочие.

Нигде, пожалуй, в те дни не говорили так много о погоде, как на Саньмынься. Работники метеослужбы ходили с виноватым видом, стараясь не попадаться на глаза строителям. Каждое утро, выбегая из бараков, люди первый взгляд с надеждой бросали на небо. А оно все так же дымилось серыми клочьями туч.

Работа под дождем, назойливая липкая грязь — разве это само по себе беспокоило строителей? Они думали о том, что каждая дождевая капля умножала силы Хуанхэ.

В ноябре и декабре Хуанхэ обычно проносит через Саньмынься лишь несколько сот кубометров воды в секунду. Работы по перекрытию русла были рассчитаны «с запасом» — на 1000 кубометров. Но после дождей приборы отмечали небывалый для этого сезона расход воды: 2300–2200 кубометров в секунду.