Александр Жуков - История Японии. Т.І. С древнейших времен до 1868 г.

Короткие и бурные японские реки, берущие свое начало в горах, текут только в широтном направлении. Поэтому их значение и качестве транспортных и информационных артерий было достаточно ограничено, и они не играли важной объединяющей хозяйственной и культурной роли, свойственной рекам в других цивилизациях. Альтернативу речному сообщению представляли собой прибрежные морские пути и, в особенности, сухопутные дороги, строительство которых активизировалось в периоды сильной централизованной власти (периоды Нара, Токугава, Мэйдзи).

Следует подчеркнуть особое значение моря для хозяйственной жизни японцев. В непосредственной близости от архипелага встречаются теплые и холодные морские течения, что создает очень благоприятные условия для размножения планктона и воспроизводства рыбных запасов. В настоящее время в прибрежных водах Японии обитает 3492 вида рыб, моллюсков и морских животных (в Средиземном море — 1322, у западного побережья Северной Америки — 1744). Подавляющее большинство их концентрируется в районе о-вов Рю̄кю̄, однако наиболее продуктивные виды добываются у берегов Хонсю̄̄ и Хоккайдо̄̄. Особенно важным фактором с точки зрения добычи пищевых ресурсов было наличие богатых запасов кеты и горбуши, поднимающейся на нерест в реки северо-восточного Хонсю̄ и Хоккайдо̄.

Морской промысел (рыба, моллюски, водоросли, соль) не стал для населения Японии лишь дополнительным по отношению к земледелию занятием, а развился в совершенно необходимый для полноценной жизни хозяйственный уклад. Море было для японцев основным источником пищевого белка, микроэлементов, а впоследствии и источником удобрений для суходольного земледелия. При этом чрезвычайная изрезанность береговой линии Японского архипелага, протяженность которой составляет более 280 тыс. км, позволяет говорить о фактическом (и притом весьма значительном) увеличении территории, подверженной интенсивному хозяйственному освоению.

Влияние рыболовства, безусловно, сказалось и на особенностях устройства общественной жизни. Начиная с самого раннего времени, экономика Японского архипелага проявляла тенденцию к интенсивному, а не экстенсивному развитию. Дело в том, что этнографические исследования показывают, что рыболовство способствует возникновению ранней оседлости и высокой концен-

то, чего были лишены ее дальневосточные соседи (свои континентальные прототипы обнаруживают и знаменитые японские мечи, и сухие сады камней, и чайная церемония, и культура карликовых растений бонсай , и дзэн-буддизм и т. д.). Тем не менее, японская культура всегда была именно японской. Ведь своеобразие культуры проявляется не столько на уровне изолированно рассматриваемых «вещей» или «явлений», сколько в характере связей между ними, из которых и вырастают доминанты той или иной культуры.

Чрезвычайно важно, что почти на всем протяжении ее истории заимствования осуществлялись Японией совершенно добровольно, а значит Япония имела возможность выбора — заимствовались и укоренялись лишь те вещи, идеи и институты, которые не противоречили уже сложившимся местным устоям. В этом смысле Япония может считаться идеальным «полигоном» для исследований межкультурных влияний, не отягощенных актами насилия или же откровенного давления извне.

Сказанное, разумеется, можно отнести к послемэйдзийской (начиная с 1868 г.) Японии лишь с определенными оговорками. Ведь «открытие» страны, связанное с событиями «обновления Мэйдзи», произошло под влиянием непосредственной военной опасности, грозившей со стороны Запада. Послевоенное же развитие в очень большой степени определялось статусом страны, потерпевшей поражение во второй мировой войне, и оккупационные власти имели возможность непосредственного контроля над государственной машиной Японии. Но до тех пор Япония скорее ждала, что мир «откроет» ее, чем искала сама пути к сближению с ним. Внешний мир ограничивался для нее по преимуществу Кореей и Китаем. Даже родина буддизма — Индия — привлекала обитателей островов очень мало. Страна, окруженная морем, не сумела создать быстроходных и надежных кораблей и не знала ничего такого, что можно было бы хотя бы отдаленно сопоставить с эпохой великих географических открытий. Эта эпоха коснулась Японии лишь в том смысле, что она была открыта европейцами.

Подобная закрытость приводила к консервации особенностей местного менталитета и стиля жизни, вырабатывала стойкое убеждение в некоей «особости» Японии, ее культуры и исторического пути.