Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

Обстоятельства Куликовской битвы связаны и со множеством других загадок (ну, например, какого цвета было великокняжеское знамя: черное или белое? Разные источники утверждают разное, но, во всяком случае, оно не было красным, как это пытались одно время представить. Лик Спаса на красном знамени — это уже изобретение наших современных национал-коммунистов). Рассказывать обо всех загадках Куликовской битвы мы не будем, но некоторых из них коснемся.

Какова, к примеру, судьба Троице-Сергиева монаха Осляби, соратника Пересвета? Ведь он не погиб в Куликовской битве! Причем лиц с таким прозвищем было, по крайней мере, два, и оба они остались живы после Куликовской битвы и благополучно дожили до конца XIV века. Один из них, Андрей Ослябя, по сообщению ряда летописей, в 1397–1398 годах ездил в Царьград, к императору и патриарху. С. К. Шамбинаго установил, что Андрей Ослябя упоминается как боярин митрополита Киприана в 1390–1393 годах в «Лаврском обиходнике» [Шамбинаго С.К. Повести о Мамаевом побоище. СПб., 1906]. «Эти данные подтверждают полную историчность упомянутого иерарха, по происхождению — западнорусского феодала, потом участника Куликовской битвы и митрополичьего боярина, видного дипломата Киприановской школы» [Греков И.Б. О первоначальном варианте «Сказания о Мамаевом побои-«ще>. — «Советское славяноведение», 1970, № 6]. Сведений о том, что Андрей Ослябя был монахом Троице-Сергиевого монастыря, мы не нашли. Впрочем, был еще и Родион Ослябя, о котором в Большой энциклопедии С. Н. Южакова [т. XIV, с. 512] имеется коротенькая справка: «Ослябя, Роман, в монашестве Родион, один из двух иноков, присоединенных Сергием Радонежским к войску Дмитрия Донского и «погибших там в битве Куликовской». Но и этот Ослябя на Куликовом поле не погиб, а, по сообщению Софийской I летописи, в том же 1397–1398 году ездил в Царьград к императору и патриарху: «Тогда же князь великий Дмитри Иванович и с братьею послаша в Царьград много милостыни, оскудения их ради, с черньцом Родионом Ослябятем, еже был боярин Любутьскый, такоже и князь Михайло Тферский с протопопом Даниилом; царь же и патриарх благодариша их повелику…» Мы не будем выяснять, кто именно из Ослябь ездил в 1397–1398 годах в Царьград — Андрей или Родион, и каким образом Дмитрий Донской, умерший в 1389 году, сумел послать в 1397–1398 годах Родиона Ослябю в Царьград — вероятно, как-то управился, но то, что эти Осляби — два разных лица, несомненно. Один из них был, как мы видели, запади орусский феодал, сотрудник митрополита Киприана, похороненный, скорее всего, в Киево-Печерской лавре, другой — боярин из рязанского городка Любутска на Оке. Вероятно, ему принадлежало село Ослебятевское в Коломенском уезде, многократно упоминаемое в духовных грамотах XIV века [см. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.-Л., 1950]. В этих же грамотах упоминается и землевладение Пересвета — Перссветова купля. Видимо, это он похоронен в Москве, в Старом Симонове.

Некоторые источники упоминают еще и об Ослябе-сыне — Якове Ослябе, который также был на Куликовом поле и о котором Ослябя-старший сказал накануне битвы Пересвету: «Брате Пересвет, уже вижу… чаду моему Якову на ковыле зелене лежати на поле Куликови».

Еще одно загадочное лицо — князь Даниил Пронский. В 1378 году в битве на Воже мы встречаем его во главе полка левой руки объединенной московско-рязанской рати. Наряду с московским тысяцким Тимофеем Вельяминовым (будущим героем Куликовской битвы) Даниил Пронский стал героем этой битвы. А потом исчез. Впрочем, откуда он взялся — тоже неизвестно, ибо упоминается в источниках он только один раз — в связи с битвой на Воже, и ни одно из родословий Рязанских князей (а Пронские князья — их ответвление) не берется указать, чей он был сын и кто были его дети. У исторического пронского же князя — Владимира Дмитриевича, умершего в 1372 году, были два сына — Иван и Федор, но никакого Даниила летописи не знают.

Между тем вопрос о пронских князьях в связи с Куликовской битвой далеко не праздный. Пронск, второй по значению город Рязанского княжества, еще в начале XII века выделился в самостоятельный удел, князья которого нередко пытались вести самостоятельную политику в обход своих сюзеренов — Рязанских князей. Пронск был важным пограничным пунктом Рязанской земли, и именно он первым принимал на себя все удары татар, так что события 1380 года его не могли не затронуть просто в силу географических обстоятельств. В середине XIV веке Пронские князья неоднократно пытались заключить союз с Москвой. В 1378 году некий князь Даниил Пронский, как мы видели, был одним из предводителей русской рати на Воже. По Татищеву, на него был очень сердит Мамай: «Гневаше ж съ и на Великаго князя Дмитрия Ивановича, и на брата его князя Владимира Ондреевича, и на князя Данила Пронскаго» [Татищев, с. 139]. Ав 1380 году… о Пронске, пронских князьях и пронской дружине не упоминается вообще. Может быть, князя Даниила к 1380 году уже не было в живых? Или на Воже в 1378 году был все-таки не Даниил, а какой-то другой пронский князь, например, Иван или Федор?