Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

С того самого момента, как они попадали в плен, подавляющее большинство из них оказывались в таком аду, который невозможно описать, и вряд ли когда-нибудь можно будет дать о нём реальное представление… „Почти у всех русских пленных отнимали обмундирование и вместо него давали самую безобразную и унижающую одежду, которая делали их изгоями. У них отнимали сапоги и давали им деревянные башмаки с тряпками (так называемые Fusslappen), которыми обматывались ноги вместо носков". Так писал впоследствии Вольхютер.

То, что он увидел в тюремном бараке, было ужасно. „Там было страшно холодно. Печь не топилась, а на койках не было ни одеял, ни соломенных тюфяков. У меня сердце переполнилось жалостью". Фрол открыл дверь, ведущую в умывальню с цементным полом. Тут было ещё холоднее. Здесь и находились четыре пилота. Их посадили туда за попытку к бегству… и за отказ выступить по немецкому радио с осуждением Советского Союза.

На следующую ночь Вольхютер пришёл к лётчикам вместе с английским сержантом Билом Дэвисом. А затем они вместе стали собирать продукты у других пленных из присылаемых им посылок: по чайной ложечке сахару, по кусочку печенья, по ломтику мяса. Это привело к созданию в лагере „Комитета взаимопомощи"…

Лётчики выжили. Их благодарность и хранится в музее старой крепости в Кейптауне» {161} 161 Там же. С. 264–269. .

Аполлону Давидсону, который и раскопал эту историю, повезло. В 1995 году он нашёл в ЮАР того самого бывшего заключённого немецкого лагеря Валли Вольхютера, которому было тогда 82 года. Ветеран рассказал, что, вернувшись на родину, после войны заходил в советское консульское агентство в Кейптауне, чтобы навести справки о товарищах по плену.

«Сотрудник консульского агентства С. Братчиков принял его любезно. Подарил пачку советских папирос. Но ответа на свои вопросы Вольхютер не получил. Узнав из газет, какую трагическую судьбу уготовил Сталин советским военнопленным по их возвращении на Родину, он счёл бесполезным дальше наводить справки.

Нам он о тех своих друзьях говорил с большой теплотой. Особенно о Фроле Козине. Сказал даже, что столь симпатичного ему человека он встретил впервые в жизни.

По его словам Фрол Козин немного знал немецкий. Биографию свою не рассказывал. Сказал лишь, что воевал ещё в финскую кампанию. Не отвечал даже на вопросы, казавшиеся Вольхютеру вполне невинными. Как-то Вольхютер, говоря о своём боевом опыте, спросил, сколько орудий в советской артиллерийской батарее. Козин отказался отвечать — человека, разглашающего, мол, такие сведения, в СССР считают изменником…

По словам Вольхютера, лётчики, которым он помог, дожили, как и Фрол Козин, до освобождения лагеря Советской армией. 24 апреля 1945 г. в лагерь вошли казаки. Южноафриканцы, взятые в плен ещё под Тобруком, проведя в лагере больше двух лет, наконец, получили возможность вернуться домой. Советских и югославских пленных построили в колонны и увели. С этого момента Вольхютер потерял их след» {162} 162 Там же. С. 259–260. .

Где-то в продолжение этой истории — ещё один африканский сюжет, который объединяет сразу две темы: и забытых союзников, и русский след.

Обратимся в последний раз к книге Аполлона Давидсона и Ирины Филатовой:

«24 апреля 1995 г. Центр российских исследований Кейптаунского университета вместе с генеральным консульством России в Кейптауне провели в Кейптаунском университете большую встречу в ознаменование 50-летия победы во Второй мировой войне…

Готовя эту встречу, мы, сотрудники Центра российских исследований, разыскивали ветеранов Второй мировой войны. Крупнейшая в ЮАР газета „Аргус“ по нашей просьбе обратилась 2 февраля к читателям с просьбой дать сведения о всех южноафриканских моряках, которые участвовали в помощи России. Газета дала этому обращению заголовок: „История мужественных арктических моряков должна быть рассказана".

В результате этой встречи удалось собрать сведения о ряде событий военных лет, которые сближали наши страны…

В южноафриканских частях было немало выходцев из России, вернее, их сыновей и внуков. На встречу мы пригласили ветерана Второй мировой войны известного кейптаунского архитектора Хиллела Турока. Его отец сражался в русской армии в Первую мировую, был Георгиевским кавалером. Френк Брэдлоу, Уолфи Кодеш, Лу Вулф, Брайан Бантинг — эти южноафриканские ветераны Второй мировой войны, пришедшие на встречу, или сами родились в России, или родители их были нашими соотечественниками» {163} 163 Там же. С. 258. .