Чарльз Форт - Осколки межпланетных катастроф

Вся наша Солнечная система была когда-то попыткой планет вырваться из прародительской общности и установить себя как индивидуальности и, потерпев поражение, превратиться в движение по квазирегулярным орбитам, выражающим их взаимосвязь с Солнцем и друг с другом, подчинившись и квази-включившись в высшее приближение к системе.

Промежуточность в геологическом аспекте позитивизма — или железо, стремящееся отделиться от серы и кислорода и стать реальным однородным железом — стремление, сбывшееся только в виде элементарного железа в учебниках химии.

Промежуточность в биологическом аспекте позитивизма — или дикие, фантастические, гротескные, чудовищные существа, вымышляемые порой жизнью в лихорадочной попытке резко оторваться от всех предыдущих типов — бесплодна, поскольку жираф представляет собой лишь карикатуру на антилопу.

Все разрывает одну связь лишь для того, чтобы установить другие. Все разрывает пуповину лишь для того, чтобы присосаться к груди.

Так сражение, которое ведут отвергатели ради охраны традиций — или чтобы предотвратить резкий разрыв с квазиустановленным — сражение, приведшее к тому, что спустя век после допущения метеоритов не было допущено больше ничего, кроме разве что космической пыли, данные о которой Норденшельд сделал более приближенными к реальности, чем данные, опровергающие ее существование.

Так, Проктор, например, сражается и выражает свое чувство нелепого против сэра У. X. Томсона, опустившего появление на Земле вместе с метеоритами живых организмов.

«Я могу отнестись к этому исключительно как к шутке» («Knowledge», 1-302).

Или не существует ничего, кроме шутки — или состояния, промежуточного между шуткой и трагедией.

Что мы — не существа, но выражения.

Что Момус выдумывает нас на забаву богам, часто так успешно, что мы каемся совсем как живые — как герои какой-нибудь повести; часто в немалой степени освобождающиеся из-под власти романиста.

Что Момус выдумал нас и наше искусство, науки и религии как сатиру на реальное существование богов.

Потому что — при том, что множество данных о падающем с неба угле тогда были столь же доступны, как теперь, и при научном утверждении, что уголь есть органическая осадочная порода, как в реальном существовании, под которым мы понимаем постоянство существования, или состояние, при котором наличествует настоящее мышление, или форма мышления, четко отличимая от безмозглости — как мог возникнуть такой скандал, какой поднялся сорок лет назад из-за заявления доктора Хана, что он обнаружил осадочные породы в метеоритах?

Доступно всякому в то время:

«Philosophical Magazine» (4-17-425):

Субстанция, упавшая в Кабе, Венгрия, 15 апреля 1857 года, содержит органическую материю, «аналогичную осадочному горному воску».

Или известняки.

О куске известняка, по сообщениям, упавшему в Мидлбурге, Флорида, сказано («Science», 11-118), что, хотя видели, как что-то упало на «старую пашню», свидетель, побежавший подобрать упавший предмет, нашел нечто, «уже лежавшее там ранее». Автор, который сообщает нам это, с обычной изобретательностью отвергателей, известной как тупость, хотя это лишь квазитупость, поскольку реальной тупости не существует, думает, что приличных размеров камень мог много лет пролежать на пашне и не быть замеченным — явно никогда не имел дела с плугом. Он серьезно и без шуток говорит, что камень весит 200 фунтов. Могу сказать по опыту, что камень весом даже 500 футов может незамеченным пролежать двадцать лету кого-нибудь в гостиной — но на поле, где на него при каждой вспашке натыкался плуг, — если он натыкался…

Доктор Хан говорит, что нашел в метеоритах ископаемые органические осадки. Он приводит описания кораллов, губок, раковин и криноидов? — микроскопических, сфотографированных им, в «Popular Science» (20–83).

Доктор Хан был известным ученым. После этого он приобрел еще большую известность.

Кто угодно может теоретизировать об иных мирах, в которых условия сходны с нашими: будь его предположения открыто названы фантастикой или хотя бы «интересной гипотезой», он бы не возбудил праведного гнева. Однако доктор Хан определенно заявил, что обнаружил ископаемые в определенном метеорите: он еще и опубликовал фотографии. Его книга есть в Публичной библиотеке Нью-Йорка. На репродукциях отчетливо различаются крошечные раковины во всех подробностях. Если это не раковины, тогда не раковины и то, что растет на устричных банках. Сходство настолько велико, что виден даже замок, соединяющий створки.